Ярослав. Опять Ярослав, черт его дери. Ну а что делать, если он и в самом деле идиот? Какой есть — так и выглядит, что уж тут поделаешь?

— Ты нас подставила, ты это понимаешь?! — продолжал устраивать ей разнос шеф.

— А я думала, что выручила вас… — медленно проговорила Инга. Затушила окурок. — Сделала то, на что вы уже и надеяться перестали, разве нет? Спасла безнадежный проект.

— Ночь, проведенная с Морозом, плохо на тебя повлияла, Инга. Ты стала слишком много о себе воображать.

А вот это уже за гранью, Борис Юрьевич. Это уж последняя капля, дорогой шеф.

— Я сейчас допью кофе, — Инга сделала глоток, не чувствуя вкуса. — Соберусь, приеду в офис. И напишу заявление об увольнении.

— Не пугай меня.

— Не пугаю, — вкуса она по-прежнему не чувствовала. Толька что горячий ощущала. — Ставлю в известность. Согласно пунктам трудового контракта.

— Инга… — выражение лица и тон Бориса Юрьевича изменились, смягчились. — Не дури. Ты же сама понимаешь, все на нервах, ситуация сложная. Может быть, я и перегнул палку, и…

— Я все понимаю, — она медленно кивнула. — И не могу так больше. У вас полный офис профессионалов. У вас есть Ярослав Великолепный, в конце концов, лучший из тимлидов. А я в таких сложных условиях не могу. Не тяну. Слишком сложно для меня. Я найду себе что-нибудь попроще, по своим примитивным мозгам и способностям.

Она хотела съязвить, но получилось неожиданно горько и устало. И Горовацкий это понял.

— Инга, послушай… — кашлянул неловко. Позвякал ложкой в кофе. — Ты прости меня. Я погорячился. Мы же оба знаем, что у тебя самая светлая голова во всем офисе. Я просто… ты не представляешь, как тяжело иметь дело с Морозом. Это же не человек, а монстр какой-то и… Не уходи, пожалуйста.

— Не надо, Борис Юрьевич, — Инге стало неловко. — Я очень благодарна вам за все, что вы для меня сделали. Я все помню, правда. Помню и ценю. Но, мне кажется, я за все с вами расплатилась сполна. Отпустите меня.

Горовацкий помолчал. Вздохнул.

— Не могу, Инга.

— Что значит — не могу?

— Мороз тебя купил.

Глава 3. Такой мороз

Такой мороз, что коль убьют, то пусть из огнестрельного оружья.

— О, всемогущие боги! — Саня всплеснул руками, едва не обронив банку с кофе. — У этой женщины есть ноги!

— Могилевский! — зашипела Инга, но было уже поздно. Саня, плотнее прижав банку к груди, завопил на весь офис.

— Эй, люди, у нашего лучшего сеньора есть ноги! Их две! Они офигенные!

Впрочем, на Санины завывания в этот ранний час никто не среагировал. Лишь из спейса напротив выглянул мрачный архитектор баз данных, стрельнул у Инги сигарету, буркнул что-то и ретировался. На этом Саня признал утреннюю побудку офиса завершенной и сменил гнев на милость, а ор — на вопрос.

— Кофе будешь?

Инга невнятно промычала что-то, уткнувшись лбом в сложенные руки. Голову подняла, только когда Саня поставил перед ней кружку с горячим кофе. Сделала глоток. И выдохнула.

— И ты, Брут…

— Я и Брут, и ребут, и много чего другое, — Саня пристроился рядом. — Между прочим, тебе, правда, хорошо в костюме. Особенно в юбке.

— Не начинай! — взмолилась Инга. Раздраженно дернула за лацкан. — Мерзкое шмотье, просто отвратительное.