Был в его словах и ещё один весомый плюс. Станция «Марс-118» относилась к нашему корпоративному сообществу. Так что прямо сейчас я вёл разговор со своим коллегой, пусть и из совсем другого сектора.

— Прекрасно вас понимаю. Но знаете, далеко не всем нравится число 118. Есть те, кто предпочитает число 72.

На мгновение глаза мужчины округлились настолько, что мне захотелось прикрикнуть на него. Нельзя так явно показывать свои эмоции, особенно, если ты предполагаешь, что за тобой наблюдают.

Несколько секунд он молча сидел на месте. Затем поднялся, подошёл ко мне и протянул руку.

— Очень рад встретить вас, господин Мин Джин Хо. И буду не менее рад работать вместе с вами, чтобы изменить мир к лучшему…

Собственно, на этом основная часть наших переговоров была завершена. Мы продолжили обсуждение на следующий день, в куда более защищённой обстановке — внутри небольшого арендованного дома, который перед этим полностью проверили мои телохранители.

Нам обоим нужно было убедиться, что каждый из нас — тот самый человек, за которого себя выдаёт. К счастью, внутри нашей корпорации хватало самых разнообразных секретов. Уж тем более имелся внутрикорпоративный сленг, легенды и определённые факты, которые не выходили за рамки очень узких кругов. И пусть мы работали абсолютно в разных секторах, некоторые точки пересечения нашлись.

К моменту окончания разговора я был полностью уверен, что передо мной действительно один из разработчиков, ранее трудившийся на станции «Марс-118». Он, в свою очередь, поверил, что я из тех специалистов, которых готовили на станции «Марс-72».

В Штатах я задержался ещё на несколько дней. Требовалось организовать перевозку оборудования, покопаться в документах «Локхид», раз представилась такая возможность, и наладить связь с китайцами. Последнее оказалось самым сложным и отняло больше всего времени. Зато к моменту моего отлёта у них появился более-менее надёжный канал коммуникации, роль которого выполнял мой старый знакомый — Вэньминь Тан.

Обратный перелёт в Сеул был далеко не таким напряжённым, как полёт сюда. Да, голова работала на полную, обрабатывая разнообразные варианты дальнейшей стратегии. Тем не менее, основные задачи уже были решены, а все будущие проблемы казались сущей мелочью. Особенно сейчас, когда я мог спокойно отнести к своим союзникам практически все крупные корпорации Кореи, её президента и большую часть депутатов парламента.

Когда мы приблизились к Сеулу, и капитан самолёта объявил о скором начале снижения, рядом проснулась Чжи. Немного поёрзала в кресле. Зевнула. Глянула в иллюминатор. А потом повернула голову ко мне и тихо поинтересовалась:

— Скажи мне, Мин Джин Хо. Что будет дальше?

Сначала я непонимающе приподнял брови. Затем, присмотревшись к её лицу, осознал подтекст вопроса и усмехнулся.

— Дальше мы будем менять мир, Чжи. И постараемся сделать его немного лучше.

Эпилог

Чо Гин Чан не верил своим глазам. Нет, он прекрасно знал, что является космонавтом. Членом экипажа первого корабля с уникальными новыми двигателями. Теми, что развивали скорость, равную одной пятой скорости света. И, естественно, был в курсе их цели — полёта к Альфа Центавра. Ближайшей звёздной системе, где имелись планеты, и в теории могла быть обнаружена жизнь. Ранее подобный перелёт был бы невозможен. По той простой причине, что дорога в одну сторону заняла бы двадцать пять лет. Если предположить, что экипаж захочет вернуться, им потребовалась бы ещё четверть века, чтобы снова пересечь космос. Даже если отправить в путь двадцатилетних космонавтов и по максимуму использовать капсулы гибернации, это выглядело самоубийственной миссией. Потому как капсулы не убирали процесс старения.