— Астер Кибела тер Калариан, я тебя люблю и спрашиваю: ты любишь меня?

— Арденариэль эрд Лоо’аллен, я полюбила тебя не сразу, но теперь люблю больше жизни. Веришь мне?

Арден, мокрый как мышь, прижал меня к себе еще теснее и засмеялся. Я подняла глаза — ой, у него на кончике носа дождевая капля висит! — и засмеялась тоже.

Ну неужели же мы разобрались?

Из двери высунулся Шон.

— Конечно, вы почти драконы, и, вообще, зараза к заразе не липнет… Но все же насморк абитуриентов не украшает! Или вы планируете еще и в доктора поиграть?

— Рррр! — дружно обернулись мы к нему. Потом снова посмотрели друг на друга.

«Полетели, поплаваем под дождем?» — поднял бровь мокрый блондин.

«Давай!» — улыбнулась уголками рта и опустила ресницы я.

Мы взмыли в воздух и, держась за руки, понеслись к пруду.

Меньше десяти минут понадобилось нам на то, чтобы понять, что идея была замечательной, но при этом совершенно дурной. Шлепанье капель по теплой воде, гладь пруда, на которой дождь играл, как на ксилофоне, запах мокрой травы — это все было прекрасно. Но вот то, что, не успев опуститься в воду, мы обвили друг друга ногами и руками и стали целоваться — никуда не годилось. Шона-то рядом нет!

— Хорошо, что вода прохладная, — засмеялся Ар, отрываясь от моей шеи.

— А-а? — не уловила мысль я. Это снова про пользу холодного душа, что ли? Но, пожалуй, Арден прав… еще немного, и никакой душ не поможет.

«Нара, а ты не чувствуешь, его собственный зверь уже зародился?»

Арден, увидев, что я отстранилась и ушла в себя, дотронулся пальцем до моего лица:

— Бель, что-то не так?

— Я с Нарой разговариваю. Спрашиваю, может быть, она может почувствовать твоего дракона.

— И как?

— Пока вроде бы нет. Ты хочешь, чтобы он проснулся быстрее?

— Шутишь? Конечно, хочу! — Арден выделил последнее слово голосом, одновременно стиснув мою талию ладонями.

— После этого должно стать легче держать себя в руках. Понимаешь?

— Не очень.

— Они же живые! Вот в тебе живет единорог, да?

Арден кивнул.

— У него есть имя? Я тебя никогда не спрашивала…

— Есть, — в голосе послышалась нежность. Ага, он любит своего жеребца, хорошо.

— Ты можешь представить, чтобы какая-нибудь девушка ради минутного порыва в «доказательство любви» предложила бы тебе убить единорога? И, как бы ты ее ни любил и ни желал, ты бы на это согласился?

— Я никогда бы не пошел на такое.

— Вот наша страсть может убить мою Нару. И твоего еще не рожденного дракона. А они — повторюсь — живые!

На обычно сдержанном лице Повелителя проступало понимание.

— Я не смотрел с этой точки зрения. Может, потому, что мой собственный зверь еще не появился. И потому, что было слишком мало времени, чтобы осознать то, что я приобрел и чем стал. Обещаю — мы будем очень осторожными. Теперь, когда ты сказала, что любишь меня, это не слишком трудно.

— Люблю… Но послушай, будет хорошо, если Нара станет при каждой возможности звать твоего дракона. И Мрак со Штормом тоже. Это действует! Да, к вопросу о зверях… Ар, тут есть поблизости место, где можно хорошо побегать?

— Побегать? Зачем?

— Элги не высовывала носа полгода, чтобы не сбить мое чувство направления.