– А тебя чего, не накрыло разве? – поднял на нее покрасневшие, словно воспаленные глаза Серж, худоплечий паренек с большой черноволосой головой. В его вопросе прозвучал вызов.

– Накрыло, – поспешно подтвердила девушка. – Классная шмаль, ничего не скажешь!

Между тем цоканье каблучков все приближалось. Еще мгновение, и их обладательница появилась в поле зрения молодых наркоманов.

– Привет, – скосив глаза в сторону симпатичной женщины, выдавил из себя одетый в бейсболку паренек.

– Кумарите, – вместо приветствия, скорее утвердительно, чем вопросительно произнесла появившаяся особа. – Есть что «дунуть»?

– Не-а, – лениво отозвался за товарища Серж. – Тонька только на «косяк» дала. Мы его раздолбали уже.

– Дома она? – полюбопытствовала женщина неожиданно хриплым голосом. Прочистив горло, она сплюнула прямо на бетон лестничного пролета.

– Дома, – вступила в разговор девушка. Женщина посмотрела на нее, хотела что-то сказать, но передумала и молча прошла мимо подростков.

Еще некоторое время было слышно, как цокают ее каблучки, затем молодежь услышала пронзительный дверной звонок. Через некоторое время донесся голос их недавней собеседницы:

– Привет, Тоня, – в нем явно звучали заискивающие нотки.

– Эти, что ли, там кумарят? Духан на весь подъезд стоит! – вместо приветствия ответил грудной женский голос. – Пойдешь назад, скажи, что больше не дам. Я их предупреждала, чтоб не курили в подъезде! Зайди, что торчишь!

После гневного монолога Тоньки дверь с шумом захлопнулась.

Чуть раньше, в полумраке подъезда, можно было бы только заметить, что прошедшая мимо молодых наркоманов женщина обладает весьма недурственной фигуркой. Остальное скрывал дефицит освещения. Теперь, уже при электрическом свете, можно было с уверенностью сказать, что бог наградил вошедшую в квартиру известной барыги Антонины даму не только замечательной фигурой. Настоящие белокурые волосы обрамляли правильный овал лица. Приятные черты его когда-то делали женщину неотразимо красивой!

Когда-то!

Увы! Печальные, рано постаревшие глаза, сеть едва заметных морщин под ними. Время! Безжалостное время!

Но не только время виновато было в том, что эта красивая женщина начала увядать намного раньше установленного ей природой срока…

– Тоня! Дай граммульку, – жалостливо глядя в глаза торговке зельем, робко попросила блондинка.

– Таня! Ты мне уже сколько должна?

– Ты же знаешь, я болела и не могла работать!

– А теперь можешь? – с сомнением покачала головой барыга, скрестив руки на необъятной груди.

Татьяна, так звали белокурую женщину, уловив по интонации, что продавщица наркоты в хорошем настроении, принялась уговаривать ее с удвоенной энергией:

– Я вот сейчас как раз выходить и собиралась! Только ломает меня… Что же я в таком состоянии наработаю?!

– «Ломает меня»! – передразнила ее барыга. – А я где на всех взаймы возьму, а?

Татьяна решила благоразумно промолчать, потупив глаза.

– Есть у меня прямо в «баяне». Ширнешься?

Белокурая наркоманка сжала зубы. Она никогда не кололась неизвестно чем, делала раствор всегда сама. А то кто его знает, какую дрянь тебе подсунут?

– Мне бы граммулечку, – попросила она Тоньку.

– Порошок взаймы не дам, – отрезала та. – Уколоться, если хочешь, есть. Как раз тебе на дозняк! Чтоб работать могла.

«Черт! Что же делать?» Виски нещадно ломило. Так и подмывало сказать: «Пошла ты к черту со своей "отравой"!» Но губы вместо этого прошептали:

– Давай!

– Сотка еще с тебя! – деловито учла Тонька.