Ренн перестала лихорадочно метаться по жилищу, но все же решительно заявила:

— Тогда как только рассветет!

— Ты не можешь просто так уйти. Ты — колдунья. Ты должна остаться и помочь своему племени.

— Им поможешь ты, — возразила Ренн.

— Я слишком стара, — сказала Саеунн. — И скоро пойду навстречу своей смерти.

Ренн с тревогой глянула на нее и натолкнулась на ее ледяной, твердый, как кремень, взгляд. Только сейчас она заметила, как сильно сдала Саеунн даже за то недолгое время, что сама Ренн провела в племени Кабана. Череп старой колдуньи, обтянутый сухой, покрытой веснушками кожей, выглядел хрупким и желтым, как перезрелый гриб-дождевик: одно прикосновение — и от него останется лишь облачко пыли.

Однако ум Саеунн был по-прежнему острым, как когти ворона.

— Когда я умру, — непререкаемым тоном заявила она, — колдуньей племени станешь ты.

— Нет, — сказала Ренн.

— Выбора у тебя нет.

— Можно найти и кого-то другого. Бывает ведь, и не так уж редко, что люди выбирают себе колдуна вообще из другого племени.

— Глупая девчонка! — рассердилась Саеунн. — Я знаю, почему ты пренебрегаешь своим долгом! Но неужели ты думаешь, что он — даже если ему удастся выжить после сражения с Пожирательницей Душ, даже если ему удастся ее уничтожить, а потом хватит сил, чтобы рассказать об этом, — останется вместе с нами? Он же скиталец, это у него в крови! Ты останешься, а он уйдет. Вот как все будет!

В эти мгновения Ренн действительно ненавидела Саеунн. Ей хотелось схватить старуху за хрупкие костлявые плечи и изо всех сил встряхнуть.

Саеунн прочла ее мысли и коротко рассмеялась — точно пролаяла.

— Ты сейчас ненавидишь меня только за то, что я сказала чистую правду! Но ты и сама прекрасно все понимаешь. Ты же прочла знаки.

— Нет, — прошептала Ренн.

Саеунн крепко стиснула ее запястье:

— Расскажи Саеунн, что ты видела.

Острые ногти колдуньи, такие же бесцветные и холодные, как когти птицы, впились Ренн в кожу, но вырваться она не могла.

— Дрожит… дрожит и ломается хрустальный Лес… — запинаясь, пробормотала она.

— Тень возвращается, — продолжила за нее Саеунн.

— Белый страж спешит меж звезд…

— Но не может спасти Слушающего.

Ренн судорожно сглотнула и еле слышно промолвила:

— А Слушающий лежит, холодный и неподвижный, на вершине Горы.

— Ах… — вздохнула колдунья. — Огонь и зола никогда не лгут.

— Но на этот раз они, должно быть, ошибаются! — выкрикнула в отчаянии Ренн. — И я это докажу!

— Огонь и зола никогда не лгут, — повторила Саеунн. — Эостра застигнет его врасплох, одного. И ни тебя, ни его Волка с ним рядом не будет.

— Не застигнет! — вскричала Ренн. — Ей нас не разлучить! И он не предстанет пред ней в одиночестве!

— Увы, предстанет. Я сама это видела, гадая по золе и бросая гадальные кости; и каждый раз они твердо говорили мне одно и то же — то, что ты сама в глубине души прекрасно понимаешь: человеку с блуждающей душой суждено умереть!

Лишь под конец этой кошмарной ночи Ренн все-таки удалось ненадолго уснуть, но ей ничего не приснилось. А когда она проснулась, то с ужасом обнаружила, что давно уже утро.