— Я не хотел убивать его. Но Дэвид был эгоистом и упрямцем. Этот сукин сын отказался делиться со мной, а ведь для него это был сущий пустяк. Он всегда получал, чего хотел, — славу, женщин и все прочее.

— А зачем ты убил Бет? — спросила я.

— Вынужден был. Дэвид, оказывается, сказал ей, что передал мне рукописи. Тебя тоже надо убрать, потому что рано или поздно ты могла вспомнить что-нибудь из того дня в квартире Дэвида.

— А адвокат Экинс?

— Я не мог оставить его в живых, потому что не знал, насколько Дэвид ему доверился. Он представлял угрозу, и ради Хемингуэя ему пришлось уйти.

Жуткий раскат грома заглушил последние слова Мартина. Стихия словно влила в него новую ярость и злобу, и мне пришлось расстаться с надеждой, что он потеряет бдительность и даст мне проскочить на открытое пространство.

— Эти рукописи стоят королевства, и теперь они целиком мои. Мне не будет больше нужды наряжаться и изображать из себя манекен во время этих «балаганных представлений», как выражался Дэвид. Я — манекен! Барнс никогда не понимал, что настоящей звездой шоу был я, не он. Зрители любили меня. Я был Хемингуэем. До него это так и не дошло, и он попытался кинуть меня.

Мартин продолжал кричать, заводясь все сильнее. Я тем временем старалась найти лазейку, чтобы прорваться.

— Они приходили посмотреть на меня, не на него! Эти рукописи по праву принадлежат мне!

Ослепительный белый свет залил подвал, сопровождаемый оглушительным ударом и раскатами. По окошкам забарабанил град. Мне показалось, что молния попала прямо в мельницу или совсем близко.

— Хемингуэй не убил бы лучшего своего друга! — вскричала я.

Я слышала, как он двинулся, и при следующей вспышке увидела нависшую надо мной фигуру с монтировкой. Я попыталась увернуться, но не успела. Удар пришелся по левому плечу. Боль парализовала меня, сознание на миг помутилось.

Я пыталась встать, но не могла. При свете следующей молнии я разглядела, как Мартин поднимает с пола монтировку, выпавшую при ударе по моему плечу. Скоро он атакует снова, но теперь я лишена возможности двигаться!

Скорчившись, я с ужасом ждала развития событий. И вдруг услышала в голове голос сенсея: «Тренировка, тренировка». Что-то щелкнуло в мозгу, заставив тело действовать на автопилоте. Я перекатилась через левое плечо и услышала, как монтировка врезалась в пол там, где наносекундой ранее находилась моя голова. Под покровом темноты мне удалось подняться на колени, потом кое-как встать на ноги.

Мартин ринулся в новую атаку, слышно было, как он бормочет что-то. На этот раз мне удалось блокировать удар обеими руками и уклониться от захвата. Используя навыки айкидо, я развернулась на опорной ноге и пнула его наугад.

Удар пришелся в пах, Мартин взвыл. Потом закряхтел, готовясь к новому нападению. Я присела, расположившись как можно ближе к нему, укрепляя равновесие на раздвинутых ножницами ногах, и сделала глубокий вдох, как учил сэнсэй.

Мартин с воплем кинулся на меня. Согнув колени, я ухватила его обеими руками.

— Будь ты проклят! — крикнула я и, собрав воедино все силы, страх и ненависть, развернулась, бросая противника через голову. Дальше случилось именно то, что должно было случиться. Совпадающие векторы его атаки и моего броска заставили Мартина перелететь через невысокое, до пояса, ограждение и упасть посреди механизмов, приводимых во вращение колесом.

Он рухнул на деревянные зубья с отвратительным глухим стуком, долгий, полный ужаса крик слился с новым ударом грома. Я заткнула уши, чтобы не слышать.

Во вспышках молний я с ужасом наблюдала за происходящим. Тело Мартина, распростертое на колесе, мучительно медленно затягивало все глубже в машину.