— Просто скажи, что у тебя на уме?

— Ты славилась умением рассматривать факты в перспективе, — ответил он, блеснув фирменной улыбкой Дэвида Барнса.

Если бы я и впрямь обладала таким умением, то уже бежала бы к двери. Но по какой-то причине не сделала этого.

— Ди Ди, в данный момент некие люди пытаются использовать меня в своих целях, и я им не доверяю, — сказал Дэвид. — Могу я рассчитывать на твою помощь?

Внутренний голос кричал: «Нет! Не-е-ет!» Но я его не слушала. Мне стало интересно, так как работа страхового следователя приучает слушать. Поэтому вместо того, чтобы слинять, я сказала:

— О'кей, давай посмотрим.

2

Время… это все, что у нас есть.

Мы поехали в город на моей «миате» со складным верхом. Стоял один из тех прекрасных летних вечеров, которые остаются в памяти на всю жизнь. Воздух был горячим и душным, но легкий ветерок с озера Мичиган заставлял ветви деревьев петь. В небе кружили совы, пируя в облаках из жуков, и резкие крики птиц перекрывали даже шум автодороги.

Странно было разговаривать с Дэвидом и слышать его голос после всех прожитых лет и страданий. Вряд ли это чувство стоило называть романтичным, но думаю, человек никогда не забывает первую свою настоящую любовь.

Заскочив в китайский ресторанчик, мы направились к Дэвиду домой. У него был лофт на окраине Лупа — бывший завод, переделанный под жилой дом. Этот престижный райончик всегда привлекал финансовые сливки Лупа, способные платить за аренду жилья в месяц столько же, сколько я за год. Но теперь многие квартиры пустовали, ибо недавние их жильцы пали жертвой экономического кризиса. Переделка индустриальных зданий под дорогостоящее жилье — вещь, конечно, хорошая, но времена меняются.

Дэвид щелкнул выключателем. Огромная гостиная была обставлена коричневой кожаной мебелью и восточными коврами. В глаза бросилось обилие древних китайских ваз и глиняная лошадь Ван-Ли, и мне стало интересно, кто поработал здесь над дизайном интерьера.

Вдоль стен шли поднимавшиеся от пола до потолка книжные полки. Зная Дэвида, я не сомневалась, что найду на них немало первых изданий. Имелись тут и реликвии, вроде старинной печатной машинки, занимавшей почетное место на полке с обширной коллекцией трудов Хемингуэя. Обстановка представляла собой любопытную, эклектичную смесь стилей. Я внимательно огляделась, пытаясь понять, живет ли с Дэвидом еще кто-то, но не нашла никаких свидетельств.

Апартаменты Дэвида намного превосходили мою скромную квартирку на третьем этаже не оборудованного лифтом дома в Верхнем городе. Даже в эти трудные годы он способен был купить с потрохами десяток таких, как я.

— Какая прелесть, — воскликнула я, разглядывая большую двойную ширму с нарисованными вручную цаплями, поблескивающими в приглушенном свете.

— Эпоха Тан, очень редкая вещь, — улыбнулся Дэвид. — А тебе известно, что эти летящие цапли символизируют удачу?

Я украдкой прикоснулась к рисунку, надеясь, что частица везения передастся мне.

Зазвонил сотовый Дэвида. Он ответил, извинился и скрылся в соседней комнате. Я же стала наслаждаться открывающимся из его окон видом, который не мог оставить равнодушной даже исконного уроженца Чикаго вроде меня.

— Ты явно процветаешь, Дэвид, — сказала я, когда он вернулся. — Научная степень по английской литературе редко способна обеспечить такой квартирой, как эта.

— Процветаю? Ты, Ди Ди, как обычно любишь преуменьшать, — в глазах Дэвида мелькнул огонек. — Я просто гений по части выигрывать большие гранты.

— Мне казалось, во время этого жуткого кризиса деньги достаются очень нелегко.