Дарья Плещеева, Дмитрий Федотов. Охота на льваСОВА (Служба охраны высшей администрации) – 1
Пролог
Август — сентябрь 1911 года. Киев
Утром двадцать девятого августа в кабинете начальника Киевского отделения по охранению общественной безопасности и порядка подполковника Николая Николаевича Кулябко зазвонил телефон. Это техническое новшество появилось в столице Малороссии сравнительно недавно, лет пятнадцать назад. Но телефон уже прочно вошел в обиход киевлян и стал повседневной необходимостью. А всего полгода как была проложена и заработала междугородная линия Петербург — Киев. Конечно, первыми выход на «межгород» получили правительственные учреждения. Кулябко уже привычно снял наушник и крутнул ручку коммутатора. — Слушаю, — произнес он в микрофон. — Добрый день! — раздался в наушнике приятный голос «телефонной барышни». — Вы начальник отделения по охранению общественной безопасности и порядка? — Да. Подполковник Кулябко у аппарата. — Вас вызывает Санкт-Петербург. Абонент номер К-28—03. Будете разговаривать? Николай Николаевич нахмурился. — Я не знаю, кто это, но… соедините, пожалуй. Некоторое время в наушнике слышен был только треск помех, а затем раздался голос, который Кулябко предпочел бы не слышать никогда: — Со здоровьицем, Николаша. И с праздником великим! Подполковник открыл рот, но не смог выдавить ни звука — горло перехватило. То ли от страха, то ли от гнева. Он прекрасно запомнил этот просторечный говорок, впервые услышав его летом 1907 года, накануне назначения на новую должность в Киев. Тогда свояк, Александр Иванович Спиридович, посоветовал «для успокоения нервов и подтверждения будущего» посетить дом «святого старца» на Гороховой улице. Кулябко хмыкнул, но поехал. Пробыл он там не более пяти минут. «Старец», окинув (тогда еще) капитана Кулябко пронзительным взглядом, бросил: «Вижу, метишь высоко, Николка. А допрыгнешь ли?.. Ступай с Богом!» И вот теперь снова этот голос!.. Да, праздник есть — Ореховый Спас, но ведь не его имел в виду «святой старец», ох, не его… — Чего молчишь-то, начальник? Али не признал?.. — Признал… — выхрипнул наконец подполковник. — Чем обязан? — Да ты не трясись там, Николка. Я же добра тебе желаю, молюсь за душу твою грешную. Потому и спишь ты пока спокойно. А ну как не станет меня?.. — С чего бы?.. — Шутю я, шутю. А вот тебе, Николка, нонче не до шуток. Слыхивал я, что Папа с Мамой и дочками старшими к тебе в Киев едут? — Едут… — Во-от! Стало быть, и забот тебе полон рот плывет? — Естественно. К чему вы клоните? — Кулябко заметно разозлился. Все-таки злость лучше, чем страх. — Ты не серчай, Николка. Не о себе забочусь, о душах заблудших… — построжел голос на том конце провода. — А речь я к тому веду, что заботой больше, заботой меньше — тебе ж без разницы? — Допустим. Хотя смотря какая забота… — Так вот я и говорю, сними с себя одну заботу, глядишь, и другие полегчают. Папу-то с Мамой и детками ихними пуще глаза стеречь надобно. А еще министров там всяких прочих — пропасть! Так ты, Николаша, прыти-то чуток поубавь, да про одного забудь немного…
— Это про кого же? — Али не догадываешься? Фуй, какой!.. А припомни-ка, про кого тебе свояк-то твой сказывал? Кто самый главный возмутитель спокойствия государева? Кто людям жить не дает спокойно? Вспомнил?. |
