Прикосновение было требовательным, страстным и злым. Меня даже не целовали, а наказывали. Прикусывая нижнюю губу, захватывая в плен верхнюю, прижимая всем телом к стене, позволяя прочувствовать и силу, и желание. Он давно отпустил мое запястье и, запустив руку в волосы, не позволял вывернуться, сбежать… не реагировал на удары по плечам. Впрочем, куда мне до силы лиса? По коже скользнуло что-то пушистое и невесомое, пощекотало лодыжки и двинулось вверх, лаская коленки, оборачиваясь вокруг одной ноги. Хвост!

Я старалась не паниковать, не думать, почему не действует проклятие. Сейчас главное — освободиться, а рефлексировать я стану потом.

Но, кто бы что ни говорил, целовать девушку, если она того не хочет, долго нельзя. Вернее, можно, но ровно до того момента, пока она не опомнится от шока. Потому как девушка может кусаться, а еще вцепиться когтистой, между прочим, лапкой в белые волосы и хорошенько дернуть, заставляя прервать поцелуй. В довершение я отвесила максимально возможный в этой ситуации пинок, попав по голени мужчины.

Нет, разумеется, он может проявить силу и заставить… принудить. Но стоять покорной овцой я все равно не буду!

Слава остаткам чести лиса, он просто отпрянул, прижимаясь спиной к стене напротив, и тяжело, с присвистом дыша, пристально смотрел на меня. Нижняя губа Алинро покраснела, и, облизнувшись, он тихо рассмеялся, а потом поморщился, когда попытался переступить с ноги на ногу.

— Все хуже и хуже…

— Надеюсь, вы все поняли? — холодно спросила я, лихорадочно пытаясь пригладить волосы и оправить юбку.

— Это ты так и не поняла, мавка. Я всегда получаю то, чего хочу. В твоем случае преодолеть сопротивление — дело времени. Или скажешь, ты не таяла в моих руках совсем недавно? А ведь я даже ничего не делал.

Захотелось взять стоящий в уголке горшок с цветком и опустить на голову этого… не особо умного существа.

— Знаете, господин Нар-Харз… — Я выпрямилась и, неприязненно глядя на лиса, передернула плечами. — Меня одолевают серьезные сомнения в достоверности данных об уровне интеллекта в вашей анкете. А соответственно и о том, на каких же основаниях вы в итоге получили красный диплом, если вам недоступна простейшая логика.

— О, как смело, студентка Подкоряжная… и что же вас заставило сделать такие нелестные для меня выводы?

— Ваше поведение. У вас есть цель, и вы идете к ней напролом. Притом не надо быть умником, чтобы понять: добровольно я с вами не буду. Вы меня унижаете, растаптываете и ни в грош не ставите. Более того, вы позволяете мне это видеть. Я не мазохистка, уважаемый, и мне не доставляет удовольствия, когда со мной так обращаются. И вы даже не пытались пойти по другому пути… неужели нравится, когда женщине с вами плохо?

Он молчал и долго, как-то очень тоскливо, смотрел на меня.

— Невилика, ты совсем дурочка? И вопрос: ты когда-либо видела тех, кто находится под воздействием сильнейшего приворота? И без ответа знаю, что нет. И последний вопрос… Зачем ты еще раз меня укусила, нечисть болотная?!

На меня как снежная лавина упала. Цапнула же рефлекторно! Не знаю почему, но я осознала это только сейчас, когда он спросил. Я… еще раз его укусила. Я… мама!!!

Я без лишних слов развернулась и драпанула в сторону лестницы, понимая, что я ничего не понимаю, но жутко боюсь.

Далеко не убежала. Он соткался передо мной, словно из воздуха, и я с разбегу влетела в объятия кицунэ.

— А… ум-м-м…

Заткнули меня действенно, с гарантией и с удовольствием для затыкателя.