Дверной колокольчик снова звякнул, впуская в зал седовласую Марису, которая работала почтальоном в нашем районе.

— Привет, девочки! — бодро поздоровалась женщина, открывая свою большую сумку.

— Ты по делу или купить что желаешь? — тут же откликнулась Катрина, словно невзначай перетасовывая карточки с магическими символами. У девушки был талант продавца, который я почувствовала при первом же знакомстве. Ни один гость, заглянувший к нам, не уходил без покупки. И не важно: был то дорогой амулет или дешевое заклинание на цветной картонке.

— По делу, — буркнула Мариса, выуживая из недр своей вместительной ноши желтоватый конверт с магической печатью, снять которую мог только адресат. — Хотя вот ту синенькую открытку покажи? ка, — заинтересовалась она. У этой женщины было четверо детей, отличавшихся буйным темпераментом, и эмоция умиротворения, которую навевала усиленная магией картинка, обычно помогала ей утихомирить сорванцов перед сном.

Пока почтальон разговаривала с продавщицей, я вскрыла конверт и развернула письмо, напечатанное на официальном бланке. Но чем дальше его читала, тем быстрее таяла улыбка, гостившая до этого на моих губах.

— Ань? Все хорошо? — заметив странную реакцию хозяйки, спросила Катрина.

— Д — да… — ответила с запинкой. К чему нервировать продавщицу, у которой впереди чудесный день с чудесными посетителями, в то время как для меня, похоже, чудеса закончились. — Я сейчас прогуляюсь немного, а ты присмотри за Яном, если проснется.

Катрина кивнула и снова переключилась на Марису, которая перебирала в руках волшебные открытки. Я же, не надевая кофты, вышла из магазина, едва не столкнувшись в дверях с посетительницей, которая зачастила к нам в последний месяц. Высокая, темноволосая и темноглазая женщина, предпочитавшая черные одежды и забавные шляпки с вуалью из тонкой сеточки. В чародейской лавке она покупала краску для волос и бровей, а так же капли, меняющие цвет глаз, что наводило на мысль: а действительно ли эта госпожа брюнетка? Впрочем, не мне в чужом глазу соринку искать, когда в своем бревно плавает.

На крыльце я раздраженно прищурилась, прикрывшись рукой от солнца, которое больше не радовало, как и весь теплый день. Пройдя мимо закрытых соседских лавочек, расположенных на первом этаже нашего дома, заметила странное оживление в обувном магазинчике, где продавались только эксклюзивные модели ручной работы. Сейчас же одетые в рабочие комбинезоны мужчины таскали оттуда коробки и мебель, выполняя распоряжения пышногрудой хозяйки, Антонии, стоявшей на крыльце. Поздоровавшись с ней, я спросила, в чем дело. Женщина же, кивнув на зажатое в моей руке письмо, с кривой усмешкой ответила:

— В этом.

— Тоже пересчет арендной платы в связи со сменой владельца дома?

— Ага.

— А может, получится с ним договориться, если собраться всем владельцам лавок и сообща пойти на встречу? — предложила я, на что женщина, отмахнувшись, только рассмеялась.

— Ты не понимаешь! — сказала она, устало потирая лицо. — Ему просто нужны эти площади. И он своего добьется — выселит нас всех не мытьем так катанием. Ищи новое торговое место, Анюта. Поверь, уж я? то знаю, о чем говорю.

— А я все? таки попробую! — заявила упрямо. — В конце концов, взвинчивать в десять раз аренду незаконно.

— Ты хоть в курсе, кто наш новый хозяин, к которому собираешься явиться с претензиями? — сочувственно глядя на меня, спросила Антония.

— Тиран и деспот? — невесело пошутила я.

— Почти.