Тенгель все время посматривал на нее, пытаясь догадаться. Но так и не смог. Для него Суль оставалась еще ребенком.

13

Итак, Суль смогла отвести угрозу в лице церковного служки от всей своей семьи.

Но опасность все равно подстерегала их.

Силье и Тенгель были настолько доверчивы, что никогда не смогли бы заподозрить в случайном постояльце доносчика. Постоялец не раз доказывал обратное своим поведением, но тем не менее они считали всех людей хорошими в душе и в таком же духе воспитывали своих детей. Первая и главная заповедь для них была — любовь.

Но Суль, а особенно Тенгель, испытывали чувства страха и неудобства от пребывания в доме чужого человека.

Осуждение виновных и невиновных к сожжению на костре было для герра Йохана привычным делом. А подглядывать и бродить по лесу он не привык.

Герр Йохан заболел. В этот раз по-настоящему. Ему было так плохо, что он стал готовиться к смерти.

Выйдя из лесу после безуспешных поисков Суль, на которые он потратил весь день, Йохан встретил маленького Аре.

— Неужели вы и вправду пришли к нам из Согна, перебирались через горы? — спросил ребенок. Голосок его звучал звонко. — Вы только преодолели небольшой холм, а дышите тяжело, словно кузнечный мех.

Герр Йохан не нашел, что ответить. Он считал себя орудием в руках Божиих, Его карающим ангелом.

Фру Силье пришла ему на помощь.

— Аре, когда ты, наконец, запомнишь, что взрослым «ты» не говорят. И неужели ты не понимаешь, что герр Йохан так устал во время долгого пути, что приходит в себя не один день. Как в лесу, герр Йохан? Красиво?

— Красиво? Ах, да, конечно.

На самом деле, на лес он не обратил никакого внимания. Он искал Суль. День заканчивался, а Суль он так и не нашел. И это его ужасно злило. Сначала он пошел к реке, но Суль там не оказалось. Потом он обошел всю усадьбу. Суль нигде не было. Он снова направился в лес — вломился туда, как разъяренный кабан. Он должен был доказать ей, кто он такой на самом деле! Пусть всякий сброд мучается и страдает, он им еще покажет. Девчонка еще пожалеет, что спряталась от него, как сквозь землю провалилась, она…

— Вон они идут — Тенгель и Суль! — радостно прервала Силье его размышления.

Герр Йохан пожал плечами. Да, день действительно выдался замечательный, а он этого даже не заметил!

Суль словно кто-то подменил — ласковая и нежная, она внимательно ухаживала за ним. Принесла укрепляющий бульон — конечно, ведьмин настой (он об этом еще доложит); следила за тем, чтобы ему было мягко и удобно лежать. Быстрые, тонкие пальцы поправляли подушки, щекотали ему спину, поправляя простыню; согревали аскетическое тело, знавшее только воздержание. Он следил за ней глазами — куда пошла, как стояла. Ведь она — ведьма, поэтому надо собирать доказательства. Не забудь потом все записать, напоминал он сам себе. Желто-зеленые кошачьи глаза, слишком рано созревшее тело, соблазнительные формы, бедра, грудь, талия. Талия была такая узкая, что он почти не сомневался — руки сомкнуться у нее на талии…

Сегодня она забыла взбить подушку. Герр Йохан открыл было рот, чтобы напомнить ей об этом, но вовремя сдержался. О чем только он думал, он, будущий главный судия суда инквизиции?

Старательный служка умер. Он пожалел о нем, услышав эту новость. Просто ужасно. Сердце не выдержало. Да, так бывает. Но тосковать о нем было некогда да и незачем. Обычный простолюдин, к тому же без особых талантов.

Он потрогал руку. Потом посмотрел на нее. Рука округлилась. Лицо вроде тоже поправилось. Кормили здесь хорошо, и герр Йохан не видел причины ограничивать себя в пище. Тело его было слишком истощено. Они заставляли его есть, кормили почти насильно, так что суд не может порицать его за эту слабость.