– Вот тогда и будут щи воистину царскими!
Сказал и закрыл крышку чугунка, как затворяют ворота перед носом непрошенного гостя.
– Да я с ума сойду, слушая твои рассказы, – честно признался я. – Когда Иван вернется, одному богу известно, а щи вот они, – кивнул я на стол. – И что мне прикажешь делать?
– Так вы пока рюмочку-то выпейте, – посоветовал Прохор и кивнул на запотевший графин. – И рыбкой копченой закусите – аппетит нагуляйте.
– Так выпил уже и закусил, – ответил я. – Нагулял аппетит-то.
– А вы вторую, ради любопытства, Петр Ильич, усугубите. С вас не убудет.
– Да и вторую усугубил, душа ты окаянная. – Я опустил на колени газету. – А ты надо мной все измываешься.
– А вы и третьей не побрезгуйте, – строго молвил старый слуга и двинулся из столовой. – Пойду хлеб нарежу, сердцем чую, Иван Ильич уже на подходе!
– Императрица Елизавета Петровна, дабы ты знал, от обжорства померла в пятьдесят два года, добаловалась жирными щами! – бросил я вслед старому слуге.
– Кто от щей-то помрет? – как от назойливой мухи отмахнулся Прохор. – Дурак разве что. Или черт. – И скрылся.
Ждать Ивана не было мочи. А коли бричка по дороге сломалась? А если еще кто-то приболел да упросил остаться? «Не буду ждать», – решил я. Но едва сел за стол, как весело забился колокольчик в прихожей. А за ним и хлопнула дверь.
– Чуяло сердце, Иван Ильич вернулся, – спускаясь, сказал Прохор.
И скоро в столовую вошел мой младший брат, раскрасневшийся с мороза.
– Почтальон принес письмо, – сказал Иван. – У парадного перехватил. Ты нужен некоему графу Кураеву из Семиярска, – он протянул мне конверт. Глаза его, едва охватили стол, так и вспыхнули: – Заждались меня? И правильно! – Он растер подмерзшие руки. – У купчишки того, Мясоедова, поел слабовато, спешил, разговор был никудышный, он мне все про свое ремесло долдонил, как просо лучше продавать, а говорить с его домочадцами – так лучше сразу повеситься. Вот я деру и дал, а потом уж, по дороге, пожалел, что не стерпел их трескотни. Дорога-то длинной вышла! Погоди, сейчас только руки сполосну да переоденусь. Прохор, где ты?! Готовь-ка ванну! Тотчас же после трапезы и полезу! Подождешь, Петр Ильич?
– Два часа ждал, еще пять минут подожду, – я налил брату рюмку водки: – Выпей с дороги – повеселеешь.
Иван выпил и пошел переодеваться. Прохор взялся разливать по тарелкам ароматные щи.
Я же распечатал конверт и вытащил сложенный вдвое лист бумаги. Автором письма был Александр Александрович Кураев, потомок древнего аристократического рода, его Семиярской ветви. Я слышал об этом человеке из соседней губернии, который десятилетиями, по слухам, вел закрытый образ жизни.
Распечатав письмо, я прочитал следующее:
«Многоуважаемый г-н Васильчиков, здравствуйте!
Я немало слышал о Вас, как о достойнейшем в наших краях и за его пределами сыщике, к тому же потомственном дворянине, поэтому смею просить Вас о профессиональной услуге и надеюсь на Ваше согласие. Самому мне не справиться с этим делом, и тем людям, которых я знаю и которым доверяю. Мне необходима именно Ваша помощь, и чем быстрее, тем лучше. А еще правильнее сказать – без отлагательства. Дело, меня интересующее, сопряжено с опасностью, но будет мною более чем хорошо вознаграждено независимо от исхода. Если Вы не заняты в ближайшие две недели, прошу покорно приехать ко мне под Семиярск, в имение Горбатое.
Буду ждать Вас с нетерпением!
– Однако, – пробормотал я, складывая письмо. |