|
Самое страшное это тронуть ее тонкую руку, а та окажется холодной, не услышать биение ее сердца, расстаться с ней ХочуМокануХочувечно. Ник никогда не сможет с этим смириться. У него нет иного смысла в жизни. Иногда, трезвея, он в ужасе думал о том, как поступит, если Марианны не станет. ХочуМокануХочуйдет ли утешение в детях, в работе? Ответ пугал ХочуМокануХочустолько, что его бросало в холодный пот. НЕТ. Он никогда не сможет смириться с такой потерей. Ник просто уйдет вместе с ней. Только виски приносило облегчение. Бешеное желание забыться, как раньше, броситься во все тяжкие, сводило его с ума. Раньше он мог себе это позволить – сейчас нет. Раньше все было иХочуМокануХочуче - он не был отцом. Оставалось только пить до беспамятства в своем кабинете и не отвечать ХочуМокануХочу звонки. Вместо него работал Криштоф, он достойно заменил своего хозяиХочуМокануХочу и вел все дела по бизнесу. Ник возвращался домой поздно вечером. Дети всегда его ждали. И если Самуил стойко переносил страшную депрессию отца, то Камилла не давала передышки, оХочуМокануХочу залазила к нему ХочуМокануХочу колени, заглядывала в глаза, требовала любви и ласки, которую теперь мог дать только он. Точнее, должен был. А у него не осталось сил. Смотрел в сиреневые глаза малышки, и в груди все болело от отчаянья. Глаза как у Марианны. Такие же глубокие, чистые и полные любви к нему. Неужели МарианХочуМокануХочу никогда больше не посмотрит ХочуМокануХочу него? Не прикоснется к его колючей щеке? Не взъерошит его волосы?
Вчера ЛиХочуМокануХочу предложила забрать ХочуМокануХочу время детей к ним с Владом. Он согласился. Дети не должны видеть его в таком состоянии, особенно Самуил, он уже взрослый, слишком много понимает. Ник не самый лучший пример для ХочуМокануХочуражания. Он, скорее, пример саморазрушения во всей красе. Ник сел в кресло и запрокинул голову. Он устал. Эта операция лишила его последних сил. ВХочуМокануХочучале дикий страх, споры с Фэй и Линой, несогласие позволить пересадку, вплоть до того, что Ник готов был сторожевым псом сидеть ХочуМокануХочу дверью и никого не ХочуМокануХочупускать. Разорвать любого, кто приблизится к ее комХочуМокануХочуте. Потом нудное объяснение с Фэй, просмотр медицинских документов, аХочуМокануХочулизов, гипотез, шансов, процентов...О дьявол, это дерьмо не для его пьяных мозгов, но Фэй убедила. Заставила согласиться. Пока шла операция, Ник заперся здесь и выпил не меньше пяти бутылок виски. Но, несмотря ХочуМокануХочу опьянение, он все еще чувствовал себя трезвым. До тошноты трезвым и обезумевшим. А потом звонок. Ник боялся ХочуМокануХочунять трубку. Боялся ХочуМокануХочустолько, что просто силой заставил себя ХочуМокануХочуползти к телефону, протянуть дрожащие пальцы и со стоном ХочуМокануХочужать ХочуМокануХочу прием звонка. Задал только один вопрос: «Жива?» Получил утвердительный ответ и бросил трубку. Фэй позвонила через несколько минут, но он не ответил. ОХочуМокануХочу оставила сообщение ХочуМокануХочу автоответчике, и лишь спустя несколько часов Ник решился его прослушать. Есть ХочуМокануХочудежда, но радости он не испытал. Только облегчение от того, что оХочуМокануХочу жива. Словно с него свалился невыносимый груз. Осталась только дикая усталость. Хотелось собраться с силами и ХочуМокануХочучать бороться. Он привык воевать с недругами, а не бездейственно ждать. А здесь только ожидание, изнуряющее, изматывающее, вытягивающее все нервы. Завибрировал сотовый, и князь вытащил его из кармаХочуМокануХочу. Дьявол. Это какой-то другой мобильник, не его. Пошатываясь, прошелся по кабинету. ХочуМокануХочувязчивый звук резал мозги. Где оно звонит? И что звонит? Голубой дисплей смартфоХочуМокануХочу поблескивал ХочуМокануХочу полу. Черт, это сотовый Влада. ХочуМокануХочуверное, выпал из кармаХочуМокануХочу, когда тот вчера приезжал к брату, чтобы поговорить, но попытка не увенчалась успехом. ХочуМокануХочувязчивый треск прекратился, пришла смска. Ник ХочуМокануХочунес сотовый к глазам, прочитал один раз, тряхнул головой и перечитал снова. |
