Безотказного Женю буквально умолил его сменщик, тоже студент четвертого курса мединститута, решивший поехать на выходные к родителям в областной городишко. “Я тебе, Женька, привезу варенья вишневого! — соблазнял колеблющегося Женю будущий доктор. — Я тебе привезу даже варенья из виктории, у меня родители высадили в огороде эту чудо-ягоду, ее на Урале еще ни у кого нет! Какой аромат!” — соблазнитель глубоко вдыхал воздух и жмурил глаза от предполагаемого наслаждения. Не стоит забывать, что Женя был бедным студентом, не имеющим ни одного родственника, который мог бы немного подкормить тощего сухопарого медика, всего себя отдавшего науке. Как часто в Жениных практичных мечтах о квартире возникали соблазнительнейшие образы пирожков и котлеток, салатов и борщей, овощной икры, сочащейся растительным маслом, сладкого штруделя и нежнейшей рыбы-фиш! Мысль о полной банке варенья, полученной в единоличное пользование, была очень заманчивой. Женя, скорее всего, согласился бы и “за так”, но теперь он дежурил с энтузиазмом и надеждой. Кроме того, скоро ему предстояло отправляться в довольно длительный лыжный поход с ребятами, так что уговор с товарищем был, в общем, кстати. Женя отдежурит эту тяжелую ночь, останется еще на сутки, отдежурит свою смену, а потом со спокойной душой пойдет по снежной целине, среди кедров-великанов, со своими верными друзьями…

Придя в ординаторскую, студент отрезал кусок серого хлеба от принесенной с собой булки и налил кипятку из большого титана, в котором грели воду для врачей и больных. Это был весь его ужин, сегодня даже повезло, он смог купить в вечернем магазине последнюю булку хлеба на последние рублишки, оставшиеся до стипендии. Хотя Женя был очень экономен, деньги быстро расходились на всякие нужды: плохо жить совсем без родственников! Даже пуговицу, оторвавшуюся от пальто, следует купить, носки — заштопать самостоятельно, а для этого нужны иголки и нитки; приходится тратиться на приобретение кастрюльки и сковородки, которые можно было бы просто взять во временное пользование у своих родных… Кроме того, ребята то и дело перехватывали у доброго медика рубли в долг, “до стипухи”, но часто, очень часто забывали отдать то, что взяли. Конечно, это была мелочь, но весь Женин бюджет складывался из мелочи; он, как говорится, жил на медные деньги в твердой уверенности, что скоро обретет успех и богатство. Крошечной зарплаты медбрата хватало, только чтобы иногда разнообразить обычно чрезвычайно скудный стол и на кое-какую одежду, к которой Женя относился с крайней бережливостью и осторожностью. Есть же ему хотелось всегда, иногда — так же сильно, как в фашистском концлагере. Но там все чувства были притуплены, размыты, словно сознание хотело отгородить себя от невыносимых ужасов окружающего мира, а в нынешней жизни Женя испытывал настоящий волчий голод, раздирающий пустой желудок на части. Конечно, будь Меерзон похитрее, он завел бы дружбу не с сиротой Феликсом, часто державшим зубы на полке, а с каким-нибудь студентом из деревни или областного городка, откуда к счастливцу поступали бы сказочные лакомства и гостинцы в виде крупного картофеля, маслянисто-желтого на разломе, кусков обсыпанного серой солью сала, банок с огурцами и вареньем. Женя вспомнил про обещанное варенье и забеспокоился: а вдруг товарищ забудет про него? Он с аппетитом ел хлеб, запивая кипятком, одновременно прислушиваясь к происходящему в отделении. До его дежурства оставалось минут пятнадцать-двадцать.

В ординаторскую вошла медсестра Леночка, создание легкомысленное и воздушное. Халат Леночка сильно заузила, ушила, чтобы блистать великолепной фигурой с тонкой, как ножка фужера, талией; заодно она и укоротила медицинское одеяние, чтобы похвастаться стройными ногами, затянутыми в хлопчатобумажные коричневые чулки. Леночка с сочувствием посмотрела на ужинающего Женю и предложила:

— Женька, там суп остался от больных, отличные щи, давай я тебе притащу с кухни!

— Давай! — радостно согласился соскучившийся по горячему Женя.