– Повтори еще раз, я не понял. Ты сказала «в больнице»?

Я попыталась повторить, но меня едва хватило на громкий шепот:

– Она медсестра в больнице.

– Сестра? Ты уверена?

– Да, – каркнула я. – Но не в «скорой», а в отделении. Она приходила ко мне в палату, болтала, срывала повязки…

– Блэр, где ты? – перебил он.

– В торговом центре. Не в том, а в другом. – Теперь я была готова поверить, что инцидент на стоянке у торгового центра – случайность, ведь с сестрой-психопаткой я познакомилась после него.

– Сейчас же приезжай в управление. Нам нужно описание примет, как можно быстрее, а тебя едва слышно. Я встречу тебя у входа.

Мойры опять ополчились против меня. Значит, сегодня мне не светит найти ткань на платье, выполнить намеченное, свести вместе Салли и Джаза. С другой стороны, в списке дел пункт «остаться в живых» занимает не последнее место.

В поисках сигнала я вышла из ближайшей двери центра, а не из той, через которую зашла, поэтому здание пришлось обходить. На стоянке я поймала себя на мысли, что опять высматриваю белый «шевроле». Я разозлилась на себя, потом сообразила, что моей преследовательницы здесь быть не может, но не разрешила себе успокаиваться. Если она настроена решительно, то найдет меня всюду.

В полицейском управлении Уайатт уже ждал меня. Не переставая говорить по телефону, он повел меня в кабинет, по пути жестом позвал Форестера, дождался его и закрыл дверь. Отключившись, Уайатт пробуравил меня лазерным взглядом.

– Давай с самого начала.

Я набрала побольше воздуха.

– Я наконец вспомнила ее: она работает медсестрой в больнице. Она приходила ко мне в палату, держалась очень дружелюбно, болтала и при этом довольно грубо сдирала бинты.

Он сердито скрипнул зубами.

– Еще кто-нибудь видел ее?

– Со мной была Шона.

– Опиши приметы.

– Примерно моего возраста, может, чуть постарше – трудно определить. Очень симпатичная, с зеленовато-ореховыми глазами. Волосы тускло-каштановые, скверно покрашенные. Наверное, потом она обесцветила их, а это очень трудно, потому я не сразу узнала ее на пожаре.

– Высокая?

Я судорожно сглотнула.

– Не знаю. Я ведь лежала, а она стояла, так что мне не с чем сравнивать. Но она стройная, с хорошей фигурой. И… – Я хотела было добавить, что ей повезло с ресницами, но вдруг перед мысленным взглядом сложилась новая картинка, всплыло еще одно лицо. Я ахнула. – А потом я видела ее в магазине тканей, уже после того, как выписалась! Вот почему лицо показалось мне знакомым. Но цвет волос был другим – рыжим, кажется, темно-рыжим.

Значит, она преследовала меня, и не только в «шевроле». Судя по выражению лица Уайатта, он думал о том же.

– Парики, – предположил Форестер.

– Похоже на то, – кивнул Уайатт.

– Светлые волосы могли быть париком, – согласилась я. – Под капюшоном не разберешь. Но бурая шевелюра в больнице – не парик, а ее собственные волосы, только перекрашенные, можете мне поверить. – Шепот меня утомил, к концу фразы я закашлялась. Ларингит – еще одно обвинение, которое я собиралась предъявить психопатке, и хотя по сравнению со сгоревшей квартирой это мелочь, лишиться речи – это вам не шуточки. А если понадобится закричать или позвать на помощь? Бывают случаи, когда голос жизненно необходим.

– Я позвоню в больницу, – предложил Форестер, – попробую раздобыть фотографии всех, кто работал… когда это было?

– В первую смену в прошлую пятницу, – подсказал Уайатт.