Я впилась ногтями в его плечи и укусила его за мочку уха.

– Таблетки сгорели. – Эти слова я не прошептала, а почти выдохнула.

И ощутила, как он дрогнул глубоко во мне, расслабился, потом вновь напрягся. Его руки сжались на моем теле, он запустил пальцы в мои волосы, обхватил ладонью затылок, наши губы слились, его язык проник между ними. Я охотно приняла его, впустила в рот, наше дыхание смешалось, я напрягла мышцы, чтобы удержать его внутри, лаская и вызывая хриплый стон.

После губ он уделил внимание моей шее, осторожно запрокинув мне голову, чтобы иметь полный доступ к ней. Яростная пульсация наслаждения чуть не довела меня до грани, горячее дыхание на шее было подобно удару по обнаженным нервам.

– Не двигайся, – простонал он, уткнувшись мне в шею, – не двигайся.

А мне хотелось, мне отчаянно требовалось шевельнуться, приподняться и снова опуститься на его бьющуюся плоть и покончить с этой изощренной пыткой. Всего одно, только одно, движение… но поскольку пытка была изощренной, прекращать ее я не торопилась. Мне хватало возможности трепетать на грани, на самом краю, чувствовать, как по телу проходят волны возбуждения, и знать, что таким же трепетом охвачено сильное горячее тело, находящееся совсем рядом.

– Не буду, – шепнула я, и он сжал мои ягодицы. Наши разгоряченные тела покрылись испариной.

Моей груди было горячо, а спину обдувала струя холодного воздуха из кондиционера. Он мял в сильных ладонях мои ягодицы, раздвигал, приоткрывал их, так что холодный воздух касался самых укромных местечек. Контраст холода и жара сбивал с толку и возбуждал. Пальцы Уайатта скользили вниз, вниз, пока не коснулись натянутой кожи там, где он вошел в меня.

Я чуть не застонала, но горло не подчинилось мне. Я пыталась не двигаться, содрогалась и ослабевала, голова клонилась набок, его губы жадно впивались в мою шею. Я цеплялась за него изо всех сил, пытаясь втянуть его глубже, и его тоже била дрожь. Ощущение всей его твердости и силы во мне было восхитительным, как и пронизывающий взгляд зеленых глаз, выражение лица, с которым он смотрел на меня, полное и абсолютное самозабвение.

Наконец я не выдержала и вскрикнула, все тело пришло в движение, я закачалась, изнемогая от самых головокружительных ощущений в моей жизни. Спазмы прокатывались по мне волнами. Я почувствовала, как он застонал, и безвольно поникла. В последний момент он успел привстать, придавить меня всей тяжестью к кровати и тоже взорвался.

Потом мы уснули, не удосужившись ни выключить лампу, ни принять душ. Что мне снилось, не помню.

Утром мы занимались любовью под душем, в котором нуждались оба. Только теплая вода помогла практически склеившимся телам. Утренний секс был таким же игривым, как ночной, – острым, по крайней мере до последней минуты. По лестнице я спустилась вприпрыжку.

Поскольку я всегда собираюсь дольше, завтрак у нас обычно готовит Уайатт. Услышав мои шаги, он обернулся и подмигнул. Я подошла, чтобы налить себе кофе.

– Сегодня ты сможешь что-нибудь проглотить?

Я сделала первый глоток кофе, подумала, потом неопределенно махнула рукой – «может, да, а может, и нет».

– Значит, овсянку, – решил он. – Но лучше молчи, а то опять закашляешься.

Конечно, сегодня утром я и пыталась говорить и издавала звуки. Но все они напоминали хрип издыхающей жабы. Хорошо, что ко мне вообще вернулся голос: день предстоял напряженный.

За завтраком Уайатт нахмурился и сообщил:

– Сегодня я не смогу побыть с тобой, так что первым делом купи новый мобильник.