– Ты забыл снять передник, папа, – сообщила ему Сара. – О, какое упущение!

Он развязал передник и бросил его на стул возле двери.

Он смотрел на свою гостью с улыбкой, становившейся все шире по мере того, как ее раздражение улетучивалось, а это заняло немало времени.

– Примите мои комплименты, – пробормотал он. – Это платье, несомненно, из Парижа. На нем печать Парижа.

Пруденс, по настоянию сестер, надела три нитки разнокалиберного жемчуга. Когда-то они принадлежали ее прабабке, и сестры надевали их по очереди в соответствующих случаях. Констанс, например, на свадьбу.

Нынче вечером Пруденс не хотелось их надевать – ведь им с адвокатом предстоит деловой разговор, но она не удержалась, увидев, как жемчуг гармонирует с платьем.

Пруденс сняла очки, подчиняясь импульсу, как это всегда с ней бывало в минуты смущения и нерешительности. Как ни странно, присутствие Сары усиливало интимность момента, хотя разговаривать при ней свободно они не могли.

Гидеон улыбнулся и с трудом преодолел желание поцеловать ее в кончик носа. Мягкое свечение газовых рожков отбрасывало блики на ее медно-красные волосы, и ему захотелось распустить их. Лицо его, однако, оставалось бесстрастным, и он произнес своим приятным, мягким голосом:

– Я вижу, Сара предложила вам херес. – Он подошел к буфету и налил себе стакан. – Ты справилась с задачей, Сара?

– Мисс Дункан объяснила мне, как ее решить, и я смогла сделать это сама, – призналась девочка.

Гидеон кивнул.

– Могу я взглянуть?

Он взял тетрадь, пробежал глазами решение задачи.

– Очень хорошо, – похвалил он, возвращая дочери тетрадь. – Мэри вернулась пять минут назад. Она ждет тебя к ужину.

– Мэри была на собрании суфражисток, – сказала Сара. – Вы верите, что женщинам надо дать право голоса, мисс Дункан?

– Разумеется, верю всей душой, – сказала Пруденс.

– Вы состоите в Женском общественно-политическом союзе? Мэри состоит.

Интерес Сары показался Пруденс неподдельным.

– Нет, не состою, состоит моя старшая сестра. Она часто выступает на собраниях.

Глаза Сары округлились.

– Ее тоже зовут мисс Дункан? Интересно, слышала ли о ней Мэри?

– Моя сестра замужем и носит фамилию мужа. Ее зовут миссис Энсор.

– О, я спрошу Мэри, знает ли она ее.

Сара встала, прижимая к себе тетрадь.

– Не думаю, что ты приготовил и для нас перепелку, а, папа?

– Боюсь, что нет. Извлечь кости из четырех перепелок – это самое большее, на что я способен, – сказал Гидеон. – Но миссис Кейт приготовила для вас жареную свинину под яблочным соусом.

Сара притворно вздохнула:

– Ладно! И это сойдет.

– Свинина с поджаристой корочкой! Я это точно знаю, – сказал сэр Гидеон.

Веселый, беззаботный, полный теплоты и нежности смех девочки был ему ответом.

– Мы ее попробуем, – сказала Сара и протянула Пруденс руку: – Доброй ночи, мисс Дункан. Благодарю вас за помощь.

– Я с радостью помогла вам, Сара. Доброй ночи.

Пруденс потягивала херес маленькими глоточками, глядя, как Гидеон прощается на ночь с дочерью. Сара ответила на поцелуй страстным объятием.

Было очевидно, что отца и дочь связывают самые нежные и сильные чувства, и это напомнило Пруденс о связи между ее сестрами и ею и их покойной матерью. Она наблюдала за Гидеоном и видела нежность в его лице, глазах и улыбке. Именно эта сторона его натуры оставила следы на его лице – легкие морщинки в уголках глаз. Он был нежным возлюбленным, и с его уст с легкостью слетали ласковые слова.