Пруденс искоса посмотрела на отца.

– Неужели? Назови-ка нам несколько самых выдающихся имен – может, мы все-таки слышали о них?

– Ох уж эти мне салонные игры! – фыркнул отец, немного успокоившись. Общество дочерей подействовало на него благотворно, впрочем, как и херес. Щеки его уже не казались такими неестественно красными.

– Дай-ка подумать. Кто же поверенные Беркли? Фальстаф, Харли и Гринуолд, кажется. Они беседовали с Сэмюелом Ричардсоном, королевским советником. Знакомо вам это имя? – Он самодовольно улыбнулся: – Ручаюсь, что нет.

– Нам совершенно необязательно знать имена поверенных, – возразила Пруденс. – Но этот Сэмюел Ричардсон... – Она покачала головой. – Нет, не слышала. Тут ты прав. Впрочем, назови кого-нибудь еще.

Лорд Дункан нахмурился, силясь вспомнить.

– Молверн, – сказал он наконец. – Сэр Гидеон Молверн, королевский советник. Самый молодой королевский советник за последние десять лет. За заслуги ему было пожаловано рыцарское звание. – Граф хмыкнул: – Полагаю, за услуги, оказанные лично королю. Один из друзей его величества попал в затруднительное положение. Молверн защищал его, и он вышел из зала суда, благоухая добродетелями, как розовый сад. Ручаюсь, вы и о нем ничего не слышали, несмотря на его заслуги перед королевской семьей. Говорят, он сейчас самое яркое светило в «Судебных иннах», как говорится, самая яркая свеча в этом подсвечнике. Он так занят, что даже не появляется в обществе.

Граф поставил пустой стакан и тяжело поднялся на ноги.

– Ну, мне еще надо переодеться. Я обедаю в «Рулз» с Беркли. Приходится проявлять солидарность. Нельзя допустить, чтобы... – Он презрительно махнул рукой в сторону, где лежала «Газетт». – Злобное тявканье. Чепуха. Нельзя допустить, чтобы из-за этой клеветы оказались под ударом честные люди.

Он по-отечески поцеловал в лоб каждую из дочерей и вышел из комнаты.

– Честные люди! – презрительно заметила Пруденс, подлив себе хереса. – Дело не в том, что отец слеп или глуп. Но что ему так нравится в этом Беркли? Чем он его очаровал?

– Думаю, дело в том, что он был с ним, когда умерла мама, – тихо сказала Честити, не отводя взгляда от огня. – Отец был растерян так же, как и мы. Растерян и измучен после того, как пришлось за ней ухаживать несколько последних месяцев.

Пруденс кивнула, скрестив руки на груди. Перед смертью мать очень мучилась, им не хватало опиума, чтобы облегчить ее страдания. Муж, не в силах смотреть на ее мучения, скрывался в библиотеке, где лорд Беркли скрашивал его одиночество, пока дочери лорда Дункана по очереди дежурили у постели матери. У них не было сил посочувствовать горю отца. Это пришло гораздо позднее, когда лорд Беркли уже успел стать самым близким другом и доверенным лицом лорда Дункана. Пруденс подняла голову.

– Пока мы, к сожалению, не можем этого изменить. Попытаемся что-либо разузнать об этом сэре Гидеоне Молверне.

– Ну, раз уж он стал королевским советником, значит, добрался до самой вершины, – сказала Честити. – Интересно, что отец имел в виду, говоря, что Гидеон Молверн – самый молодой королевский советник за последние десять лет?

– Нам нужен самый свежий том справочника «Кто есть кто», – решила Пруденс. – По крайней мере узнаем, к какой из корпораций он принадлежит. Том из нашей библиотеки устарел на десятки лет. Завтра же пойдем в лавку к Хатчердсу и просмотрим все, что значится под литерой М.

– Но ведь в «Кто есть кто» мы не найдем его адреса.

– Не найдем, но, если узнаем, в какой корпорации он состоит, пойдем туда и узнаем его адрес.