|
Мне рассказали о вас, девочка моя, обо всех клубах и обществах, посвященных геперам, которые вы посещали. Ваши познания пригодятся вам для интервью и прочего после Охоты. Кроме того, на вас приятно взглянуть. Вы будете хорошо смотреться по телевизору и на фотографиях. Ваше прелестное личико улучшит продажи известных журналов. Да, теперь я понимаю. — Вам нужно взглянуть на Охоту в целом, — твердо произносит Пепельный Июнь. — Мне нужно?.. Пепельный Июнь молчит. Кажется, она раскаивается в том, что сказала. — Думаете, вы все знаете лучше, чем я? — Отравленные насмешкой слова пронзают ее, словно дробь. — Не говори мне, что мне следует делать, девочка. Директор прикрывает глаза, его длинные ресницы переплетаются. Температура воздуха в библиотеке — и без того низкая — падает окончательно. Лучи лунного света, замерзая, превращаются в колонны прозрачного серого льда. Я смотрю на Пепельный Июнь. Она знает, что перешла черту, — кожа у нее еще бледнее, чем обычно, и веки подрагивают. Взгляд Директора возвращается к двум дипломатам. Он пододвигает их поближе к себе. — Один из вас должен стать победителем Охоты, чтобы план имел успех. Это ты хотела мне сказать, верно, девочка? Не думай, что твои мысли являются для меня каким-то откровением. Я это знаю без тебя. Чтобы один из вас украшал собой обложки журналов, участвовал в ток-шоу, чтобы об одном из вас судачили все и каждый, один из вас должен будет выиграть. Потому что я знаю, да, хорошо знаю, что есть и другие охотники, и большая их часть не только хочет выиграть, но и куда более способна на это. Он нажимает кнопку, раздается щелчок, и дипломаты раскрываются. Он разворачивает их так, чтобы мы могли заглянуть внутрь. В каждом лежит по излучателю. Директор берет один в руки. — Никто не знает, что на самом деле происходит в Пустошах во время Охоты, насколько грязной может оказаться эта игра. Охоту никогда не снимали: камеры слишком тяжелы для этого; кроме того, оператор просто отбросил бы камеру в сторону и сам включился бы в гонку, не в силах противостоять своему желанию. И никого на самом деле не волнует… до какого неспортивного поведения могут опуститься участники. Охотники, как известно… скажем, склонны прибегать к грязным приемам. Там все готовы вцепиться другим в глотку, и чем больше глоток вам удастся разорвать, тем интереснее получится книга. Используйте эти излучатели против других охотников. Все решат, что их подстрелили геперы. Где-то в Пустошах, когда вы уйдете подальше от Института. По излучателю для каждого. В каждом по три выстрела. Должно хватить, верно? — А когда мы выведем из игры всех остальных охотников? — спрашивает Пепельный Июнь. Она говорит тихо, но не колеблется. — Когда останемся только мы вдвоем? Что нам тогда делать? Директор приходит почти в ярость. Он хватает себя за запястья и процарапывает ногтями длинные белые полосы на внутренней их стороне. Его голова при этом отлетает назад, как на пружине. — А мне какое дело? — Глаза Директора вспыхивают безумным огнем. — Какое мне дело, если один из вас выиграет? Глупая девчонка! — Неожиданно, будто спохватившись, он застывает и строго смотрит на нас. — Запомните одно. Мне нужна чистая победа. Так всегда проще. Никаких союзов. Публика не любит двусмысленностей. Если останетесь только вы вдвоем… что ж… должен быть только один победитель. Вы знаете, что делать. Верно? Ни Пепельный Июнь, ни я не находим подходящего ответа. Он снова принимается почесывать запястье. — Понимаю. Понимаю, я выразился не совсем ясно. |
