Рой колебался.

— Нет, я уж останусь, — сказал он.

— Полно. Идем! Я здесь недолго пробуду. Идем, Рой. Хоть разок как следует напьемся!

— У меня и так голова трещит, — сказал Рой, — может быть, завтра.

— Завтра меня уже тут, может, не будет.

— Так ты действительно в Штаты?

— Ну да, и теперь уж совсем. Чего мне возвращаться в эти дохлые городишки, здесь для меня не место, Рой!

Он явно предвкушал наслаждение бегства и не оставлял за собой ровно ничего. Энди ничего не давал, ничего и не требовал. Он просто уходил — и уходил так, словно и не возвращался, словно и раньше никогда не уходил и никогда здесь не жил. Он еще раз спросил Роя:

— Так как, идем?

— Сейчас нет, — сказал Рой.

Все было понятно, и Эндрюс сказал:

— Дело твое, Рой. Ты человек конченый! — Он помялся, потом захохотал своим безучастным смехом. И вот он уже пошел прочь, бросив напоследок: — Ну что ж! Значит, я опоздал. Пока, друг. Пока, Рой! — и, не оглянувшись, не подумав и минуты о жизнях, которые оставлял у себя за плечами, как буйвол ринулся прямо через грязь и в ту же минуту пропал в сгустившемся мраке. Рой прислушался к его тяжелым шагам, но и звук их растворился так же, как растворилась во мраке тучная фигура Энди. Он ушел — и все было кончено.

А Рой, все еще в недоумении, долго стоял, прислонившись к косяку.

— Идите, Рой, — позвала его Джинни. — Ужин на столе.

Когда Рой вошел в кухню, вся неловкость его прихода снова охватила его. Он было сел за обеденный стол, но вспомнил, какой он грязный и растрепанный. Он пошел умылся под раковиной, вытер лицо кухонным полотенцем и поскорее опять сел за стол, где ждала его Джинни. Тут только Рой заметил отсутствие ее сына.

— А где Джок? — спросил он.

— Я отослала его в Торонто, к своему отцу, — сказала Джинни. — Я не хотела держать его здесь при Энди.

— А он виделся с Энди?

Она отрицательно мотнула головой. Ей, казалось, было неприятно даже говорить об Энди, но она уселась в кресло, положила локти на стол и стала пристально глядеть на Роя, заставляя его понять, что теперь они одни.

Ужин был забыт.

— Энди ровно ничего не интересует, Рой, — сказала она. — Я ему сначала пыталась объяснить, но он не слушает. Я и перестала.

Рой кивнул. Он в конце концов понял Джинни, еще когда Энди был тут. Ее заставляло молчать не то, что она принимала Энди, а то, что для нее он был пустым местом.

— Энди все время приходил сюда? — спросил он, чтобы навсегда покончить с этим.

— Я видела его всего два-три раза, и он приходил сюда только спрашивать о тебе. В первый раз я пыталась ему объяснить, но он не слушал, тогда я сказала ему, что не хочу его больше видеть. Я его прогнала. Я знала, что он еще в городе, но не видела его до прошлой недели. — Он слышал гнев в ее бесстрастном голосе, и это придавало ему силы.

— О чем же он говорил? — спросил Рой.

— Ни о чем. Ровно ни о чем, — сказала она. Теперь она была спокойна, заботлива, мягко оберегая Роя от угрызений совести, потому что теперь начиналась у них борьба с собой. — Я сказала ему, что не хочу его видеть. Вот и все. Вот и все, что было, Рой, но ему хоть бы что. Его ничего не интересовало, он даже меня не слушал.