Но мне уже все равно. Мы с Удавкой сворачиваем в боковой коридор и прорываемся сквозь заросли черных корней. Мы врезаемся в толпу молодых Орков, пытающихся отбиваться короткими копьями и сломанными клинками.

Это не спасает их от лазерного огня.

— Сюда, Острый Глаз! — зовет меня Удавка.

Я вбегаю в пещеру, образованную корнями. Смельчак и Удавка следуют за мной. Мы все еще слышим гул огнемета Горелки неподалеку, чувствуем горящий прометий.

Дикие Орки окружают нас, многие из них — взрослые, огромные существа. Некоторые вооружены стрелковым оружием. Удавку разрывает на части очередью болтов. Его левая рука, оторванная от тела, ударяется о мое плечо.

Я убиваю Орка с болтером. Затем мы со Смельчаком поливаем пещеру автоматическим огнем. Воздух наполняется брызгами зеленой крови.

На меня с ревом бросается Орк, в его мощном кулаке, размером с мою голову, сжат клинок. В моей винтовке кончился заряд. Я медлю. Орк видит болтающийся у меня на шее глаз, и это, похоже, приводит его в замешательство. Для меня этого достаточно. Я с силой вгоняю штык в его подбородок, так что клинок выходит из затылка. В предсмертных судорогах огромная челюсть Орка ломает ствол моей винтовки. Правой рукой я поднимаю орочий тесак, держа в левой автопистолет. Клинком я вышибаю орочьи мозги. Пистолетом я раню, калечу, убиваю. Я уже весь покрыт орочьей кровью, такой же дикарь как те, с кем я сражаюсь. Жестокий. Озлобленный. Безумный.

Джопалл теперь кажется совсем далеким. Намного дальше, чем прежде.

И я знаю, что уже никогда не смогу вернуться туда.

Только не теперь.

Только не после всего этого.

Горелка появляется у нас за спиной и орет, чтобы мы пригнулись. Смельчак падает, и я тоже опускаюсь на землю. Огонь проходит над нашими головами раскаленной струей, выжигая все живое в помещении.

Мы смеемся, выбираясь из гнезда. Выжившие Контрактники, Колдер и Спафф, смотрят на меня как на психа. Я и сам представляю, как выгляжу сейчас: покрытый копотью и грязью и коркой запекшейся крови. Но мне наплевать. Мне плевать, что они там думают. Мне уже на все на свете наплевать.

Кейзер дерется с орочьим Боссом. Выгнанный из убежища дымом, тяжело раненый в живот, он был загнан в угол в болоте, к востоку от логова. Кейзер вышел с ним один на один. Мы собираемся, чтобы посмотреть. Никто на вмешивается. Мы просто смотрим, кричим, воем. Словно Орки.

Орочий вожак на сотню килограмм тяжелее Кейзера, с массивной мускулатурой, его зубы подобны кинжалам, клыки торчат изо рта бивнями. Он одет в броню из черепашьего панциря, в одной его руке кривой меч, в другой — кинжал. Рваная рана в животе источает отвратительно пахнущую жидкость, заставляя существо согнуться.

Кейзер — худой и жилистый, одет в рваную камуфляжную форму и разгрузочный жилет, его кожа покрыта белой краской. Он вооружен одним мачете. Они кружат, обмениваясь ударами. Мы окружаем прогалину, подпрыгивая, крича, скандируя: "Кей-зер! Кей-зер!", как звери. Босс делает выпад, уходя от клинка Кейзера, и срезает приличный кусок мяса с ноги Кейзера своим мечом. В ответ сержант наносит удар прямо в рану на животе чудовища, заставляя его упасть в фонтане слизи.

Босс тяжело поднимается на ноги. Кейзер теперь хромает из-за открытой раны на ноге. Удар Орка содрал кожу, открывая розовое мясо и блестящую белую кость. Я поражаюсь, как он может продолжать драться с такой ужасной раной.

Но он продолжает. Кейзер бросается сквозь пенящуюся воду и рубит Орка по руке. Босс роняет свой меч.

Следующий удар Кейзера проходит по широкой дуге против часовой стрелки, и его клинок вонзается в горло Орка по рукоятку.

Кровь брызжет из раны. Издавая булькающий звук, вожак заваливается на спину, вздымая своей тушей стены воды.