Наверное, я уже давно не испытывал такого любопытства, как в тот момент, когда осторожно, в любой миг ожидая какой-нибудь пакости, поднимал тяжелую крышку. Однако внутри с таким тщанием запрятанной вещицы не оказалось ни уникального амулета, ни умопомрачительной мощи артефакта, ни даже старинного свитка с каким-нибудь древним заклинанием. Всего лишь кусок бумаги… совсем небольшой и неровно оборванный с одного краю. А на нем в столбик было написано десять имен.

– Айнеро, – в некоторой растерянности прочел я, – Дейнеши, Ирранэ, Карино, Летари, Маори, Норрату, Саэфи, Таэро, Уортэ.

Напротив трех имен находились небрежно начертанные значки, чем-то напоминающие развернутые лезвием влево топоры. Первое, второе, четвертое и восьмое имена были аккуратно зачеркнуты. А напротив шестого и девятого и вовсе стояли вопросительные знаки.

Озадаченно повертев бумажку в попытке отыскать признаки тайнописи, скрытые заклятия или иные свидетельства того, что во всем этом был какой-то смысл, я тяжело вздохнул: ничего.

Но когда я уже собрался убрать ее за пазуху, она скукожилась, будто ее опалило огнем, и буквально рассыпалась у меня в руках. Вместе со шкатулкой. После чего мне оставалось только стряхнуть с ладоней пепел и растерянно пробормотать:

– Фол… и что все это значит?!

Неожиданно снаружи послышался шум, и один из сигнальных знаков полыхнул тревожными алыми огнями.

Я тихо ругнулся и со всей доступной скоростью рванул к выходу – пора было выбираться из каменной ловушки, а то как бы древний схрон и впрямь не превратился в могилу.

Мне понадобился всего один удар сердца, чтобы взлететь по лестнице и выглянуть наружу. После чего я был вынужден отпрянуть и выругаться повторно, потому что за то недолгое время, что я пробыл внизу, ситуация на кладбище разительно изменилась.

Совсем недавно тихое и пустое, оно кишмя кишело всевозможными тварями. Гули, шурши, какие-то грибообразные слизни, похожие на потерявшие панцирь улиток… спокойно лежавшая на надгробиях плесень тоже внезапно ожила и принялась отваливаться от камней целыми кусками. Повисшие между плитами нити паутины напряглись, задрожали, производя на редкость низкий и неприятный гул. Древнее кладбище буквально ожило, словно с моим приходом кто-то протрубил в невидимый рожок. Более того, нежить неумолимо стягивалась к могиле Принстона Уолша, а самые наглые уже нетерпеливо бродили вдоль оставленных мною знаков, радостно повизгивая и скребя когтями землю.

Бросив взгляд на пылающий перстень, я выругался в третий раз и, вернув на месту перчатку, ненадолго прикрыл глаза.

Демон…

Но ничего не попишешь – сегодня я проявил беспечность, и теперь за нее придется расплачиваться.

Короткий вздох, мгновение тишины, чтобы собраться с мыслями. Затем изменить маску так, чтобы она прикрывала лицо полностью, и вот я уже готов к работе. Одновременно с этим в обеих моих руках возникло по секире, только древко у них я укоротил, чтобы было сподручнее работать.

Как там говорил мастер Этор, прежде чем вышвырнуть меня в болото к мертвецам?

– Ну что, поехали… – прошептал я. И, проворно выбравшись из могилы, шагнул прямо в гущу стремительно набегающей нежити.

Работать длинным лезвием в толпе неудобно – для оружия вроде моих секир необходимо пространство для маневра. Но я не зря сделал древки совсем короткими – место для работы следовало еще расчистить.

Больших усилий для этого не потребовалось: секиры врезались в мертвую плоть много легче, чем нож – в румяную курицу. После каждого взмаха на землю и на меня летели разрубленные тела, покрытые слизью ошметки, чужие лапы, когти, уши и даже хвосты, но разбираться, кого и в какое место пырнуть, мне было откровенно некогда. А вот когда перед могилой расчистилось достаточное пространство, я отошел подальше, чтобы ненароком не угодить ногой в яму.