И на этот раз все прошло как надо – от удара тварь дрогнула и, запрокинув голову, оглушительно громко завизжала. Тонко, на одной пронзительно высокой ноте, от которой меня едва не вывернуло наизнанку. Правда, это не помешало притянуть ее ближе и выпустить из брони еще пару десятков шипов, нанизывая тесно прильнувшего моргула, как барана на шампуры. А когда он, наконец, затих и грязной тряпкой обвис у меня в руках, брезгливо скинуть с себя останки и с отвращением сплюнуть.

– Одна слабость у тебя все-таки есть, урод, – выдохнул я, ощущая как дрожат коленки, а затем поспешил присесть на корточки, чтобы не упасть. – Ты не выносишь крепких объятий. Но Тьма меня задери, если я когда-нибудь ещё раз рискну воспользоваться этим знанием!

Глава 7

Когда я отдышался и пришел в себя, от моргула осталась лишь бесформенная куча, похожая на брошенную в грязь старую тряпку. А пока я размышлял, надо ли ее сжечь или же оно само исчезнет, из-под «плаща» начали вылетать маленькие, но очень яркие звездочки-души. Причем много душ. Сотни, если не больше, огоньков закружились вокруг меня в каком-то диком хороводе, при виде которого неожиданно полегчало на сердце.

Значит, все-таки будет у Грема, Жука и Камии новая жизнь. И у остальных она тоже когда-нибудь настанет. Пусть не сразу. Пусть до этого дня пройдет еще много лет, но теперь у них появился шанс. Главное, чтобы души нашли дорогу к своим богам до тех пор, пока их не почуял кто-то из местных жителей и не надумал полакомиться.

– На твое усмотрение, Фол, – буркнул я, откровенно не зная, что с ними делать.

Левое плечо снова ожгло, а затем огоньки начали один за другим исчезать. Так, словно темный бог действительно услышал, а у духов и впрямь появилась надежда на возрождение.

Правда, когда искорок осталось всего три, они отчего-то не захотели уходить вместе с остальными. Все кружились и кружились перед моим лицом, как заведенные. А когда я устало отмахнулся, неожиданно обиделись – отпрянули в сторону, после чего коротко сверкнули и, внезапно разросшись, появились передо мной совсем в другом виде.

– С тобой было весело, Арт, – со смешком сказал Жук и вдруг лихо подмигнул. Чисто вымытый, причесанный и совсем не похожий на того босяка, каким я нашел его на улице. – Не знаю, как тебе удалось прибить эту тварь, но ты молодец. Правда. Рад, что довелось с тобой поработать. Не скучай!

Пока я обалдело таращился, мальчишка помахал рукой, и одной чистой душой на темной стороне стало меньше.

– Я тоже буду скучать, Артур, – с теплой улыбкой сказала леди Камия. Заметно помолодевшая, похорошевшая и превратившаяся в по-настоящему блистательную леди, от вида которой перехватывало дыхание. – Ты прекрасный мальчик. Жизнь обошлась с тобой жестоко, но ты все еще не утратил веру в людей. И надежда на лучшее в тебе тоже жива. Жаль, что мы расстаемся, но я хочу, чтобы ты был счастлив, дорогой. И всегда помнил, что одной только местью жизнь не ограничивается.

У меня в горле встал ком, когда леди подлетела ближе и, оставив на моей щеке невесомый поцелуй, исчезла. Машинально коснулся ладонью того места, где только что были ее губы, и ощутил игривый холодок между пальцами, который, впрочем, сразу исчез.

– Неплохая работа, ученик, – вдруг хмыкнул за спиной до боли знакомый голос, и я как ошпаренный обернулся, уставившись на того, кого здесь не могло да и не должно было быть.

Грем… но в то же время и не совсем он… смотрел на меня с едва уловимой насмешкой и какой-то необъяснимой, почти отеческой нежностью, которую я в нем доселе даже не подозревал. Вместо старых тряпок на нем был надет добротный бархатный камзол, украшенный золотым шитьем. Вместо грязных ладоней и обломанных ногтей виднелись ухоженные руки настоящего аристократа.