Сперва Сингх подумал, что голову утопленнице отрезало винтом лодки. В этом случае срез должен быть чистым и свежим. Приподняв распухшую шею трупа, он поднес к ней сильную лупу.

Две минуты спустя он уже звонил в полицию.

Капрал Джеймс Родейл был не очень рад звонку. Не то, чтобы он был лентяем, халатно относившимся к своим обязанностям: просто у него после завтрака часто болел желудок, и он не хотел лишнего приступа тошноты после посещения морга. Хорошо еще, что доктор Сингх был так предупредителен. Заметив взгляд вошедшего Родейла, он предложил капралу подождать итогов в глубине комнаты.

– Там на столе телефон, – добавил он. – Если надо, можете позвонить.

Капрал Родейл был небольшого роста, худой, двигающийся осторожно и выверенно. На нем была обычная униформа КККП из коричневой саржи и фуражка, от постоянного ношения которой он уже начал лысеть. От рождения у него были глаза разного цвета: один карий, другой зеленый. За это его в школе дразнили Светофором.

Закончив вскрытие, доктор Сингх повернулся к Родейлу. До этого он периодически излагал в микрофон результаты, и капрал, хоть и сидел к нему спиной, не мог пропустить их мимо ушей.

– Труп белой женщины лет двадцати двух. На обеих руках множественные следы уколов...

– На обеих сторонах шеи разрезы длиной 4,5 сантиметра. Впереди на горле разрез длиной 6 сантиметров...

– Вес сердца 280 граммов. Коронарные артерии расширены, атеросклероз в начальной стадии. Аорта не повреждена...

– Имеются повреждения половых губ. Несколько спаек фаллопиевых трубок...

Вскрытие продолжалось почти час. Когда доктор подошел к Родейлу, он вытирал руки салфеткой.

– Могу я заполнить бланк? – спросил он.

Родейл нашел нужный бланк и протянул доктору. Тот вернулся к столу, на котором лежали изрезанные останки женщины, и сделал инъекции глицерина во все десять скрюченных пальцев. Потом один за одним прижал каждый палец к чернильной подушечке и приложил к бумаге. Вернувшись к Родейлу, он отдал бланк ему, и капрал положил листок в папку, предварительно помахав им в воздухе, чтобы высохли чернила.

– Ну – спросил он наконец, глядя в глаза доктору.

– Она не утонула, – сказал Сингх. – Воды в легких нет. Это значит, что она была уже мертва, когда ее бросили в реку. На обеих сторонах шеи и на горле разрезы, сделанные острым металлическим лезвием. Голова отделена от тела вторым разрезом спереди.

– Изнасилование? – спросил Родейл, делая пометки в блокноте.

– По гениталиям этого не видно, хотя в их районе имеются ушибы. Мы проведем анализ на сперму, но она ведь неделю пробыла в воде. Единственное другое повреждение – разрез на обеих грудях. Он проходит по грудине, соединяющей ребра, от одного соска до другого.

Родейл кивнул:

– Значит, голову отрезало не винтом?

– Нет, – Сингх взял со стола банку и пошел с ней к трупу.

Когда он взял с подноса со сверкающими медицинскими инструментами скальпель, капрал поспешно отвел глаза. Чувствуя, как к горлу подступает комок, он заставил себя взглянуть на вернувшегося доктора и на то, что тот держал в окровавленной руке. Человеческий позвонок.

– Видите эти отметины?

Родейл посмотрел на несколько царапин на кости.

– Движение лезвия зигзагообразное. Отметины две, с расстоянием между ними четверть сантиметра. Возможно, в лезвии была выемка. Не знаю винта, способного нанести такой удар.

Патологоанатом опустил позвонок в банку, которую держал, и протянул ее капралу. Родейл закрыл банку и приклеил этикетку со временем, местом и порядковым номером.

– Вы получите отчет о вскрытии еще до конца дня, – сказал Сингх.