* * *

В 7.55 Деклерк был готов перейти к убийству Портмэн с его жуткими подробностями.

Здесь в центре стены висела фотография выпускницы католической школы медсестер – черные волосы и большие бархатные глаза. Она напомнила Деклерку его первую жену Кейт в молодости, и он поспешно отвел глаза.

Рассвет снаружи уже искупал город в расплавленной меди. Каждое из стеклянных окон больницы св. Винсента зажглось маленьким солнцем.

– Вы меня искали? – спросил голос сзади.

– Разве? – суперинтендант оглянулся.

– Да, – ответил голос. – Кто-то брал мою шляпу, и я подумал, что это вы. Потом ее положили на место, но другой стороной. Показывает, что человек, который ее взял, находился в раздумье.

– А-а. Вы, должно быть, сам великий Шерлок Авакумович, – сказал Деклерк с улыбкой. – Я много слышал о вас.

– Здравствуй, Роберт. Мы давно не виделись. Хочешь позавтракать? Я угощаю.

– Договорились, – сказал суперинтендант и тут заметил то, чего не видел раньше. Авакумович осматривал стены – та, что касалось убийства Портмэн, была как раз справа от двери, – Деклерк вдруг понял, чем связаны три преступления. Завязав в уме узелок на память, он вернулся к Авакумовичу.

Но от русского было не так-то просто что-то скрыть.

– Что тебя сейчас так удивило, Роберт?

Поколебавшись, Деклерк обвел рукой фотографии трех жертв:

– Ты ничего не замечаешь?

Русский думал всего несколько секунд:

– Да. У них у всех длинные черные волосы.

* * *

Прошлое Джозефа Авакумовича было необычным.

Родители его были колхозниками на Украине и погибли во время броска немцев к Сталинграду, когда мальчику было четырнадцать. Авакумович попал в интернат и прославился блестящими успехами. К началу 60-х он имел четыре ученых степени и был ведущим в Советском Союзе специалистом по судебной медицине. Даже в те времена его методы использовались на Западе.

В 1963 г. Москва послала его в Восточный Берлин. Незадолго до того, как президент Кеннеди, к восторгу западных немцев, объявил себя берлинцем, полиция восточной части столкнулась с серией жестоких гомосексуальных убийств. Каждый раз немца средних лет находили изнасилованным и задушенным, с руками, связанными за спиной. У пятой жертвы в кулаке оказалась зажата советская солдатская пуговица. Чтобы предотвратить бунт, был срочно вызван Авакумович; за несколько минут до его прибытия обнаружили еще один труп.

Через четырнадцать часов русский ученый отыскал убийцу. В этом ему помогла веревка.

Первые пять трупов нашли в помещениях, но шестой, таким же образом изнасилованный и задушенный, был повешен в окне пятого этажа. Изучив веревку, Авакумович отыскал на ней мельчайшие частицы краски и определил, что краска с автомобиля. После двух часов хроматографии он узнал марку машины и год выпуска – "Фольксваген" 1943-го.

Еще через два часа подняли документы регистрации машин. После советских бомбардировок машин прежних годов выпуска осталось не так много. Через полтора часа убийца был арестован. Он оказался немцем, и русские тут же объявили его агентом ЦРУ. Он так и не дожил до суда, и Авакумович не смог развернуть свою блестящую цепь доказательств. Агент умер от сердечного приступа во время допроса, но успел выдать КГБ сеть из семнадцати человек.

Через несколько дней все семнадцать были расстреляны, а Авакумовича наградили в Москве орденом Ленина "за большие заслуги перед партией и советским народом".

На другой день он бежал в Западный Берлин.

* * *

После перехода на Запад Авакумовича долго "разрабатывали" в Лондоне – как британская разведка, так и ЦРУ.