Где-то раздался тихий смех.

Скальпель заскрипел о кость.

Он отвернулся от скелета из ямы и подошел к монахине.

Авакумовичу пришлось работать в это время; с утра помещение понадобится живым.

Днем он изучал останки Хелен Грабовски в госпитале Ричмонда. Там не нашлось ничего интересного.

Тело Джоанны Портмэн еще не отправили, и ученый надеялся все же успеть получить к нему доступ.

В отличие от доктора Сингха, Авакумович предпочитал начинать с менее уродливых случаев. Поэтому монахиня была первой. Сперва он просветил тело рентгеном в поисках металлических частиц, потом применил ультразвук, пытаясь выявить в мягких тканях неметаллические образования. Звуковые волны, как ему казалось, отражались только от костей.

Оставался скелет из ямы.

В течение получаса Авакумович сравнивал повреждения костей с рентгенограммой Лиз Грейнер, присланной Интерполом. Все совпадало: несколько трещин в бедренных костях, перелом левой малоберцовой кости; фрагмент подвздошной кости слева отколот, как и левой плечевой. Левая лучевая кость треснула, но не была сломана.

И тут, рассматривая через лупу тоненькую трещинку в нижней части таза, он обнаружил щепку. Крошечную, тускло-черную щепку, которой не было на интерполовском снимке.

Конечно, щепка могла попасть в кости, когда на них наткнулась девочка.

"Из ботинка? – думал Авакумович. – А может быть, занесли в морге?"

Что бы это ни было, больше он ничего не нашел.

Когда рано утром на дежурство пришел первый патологоанатом, Авакумович попросил у него стеклянную пластинку и пинцет, чтобы подготовить срез.

Психопат

9.30

– Вам понравилось? – спросил доктор Рурик.

– Интересно, – сказал Деклерк. – Но тяжеловато.

Психиатр кивнул.

– И каковы ваши выводы?

– Если не возражаете, я хотел бы просто поговорить об этом. Может быть, возникнут какие-нибудь ассоциации.

– С удовольствием, – сказал доктор. – Давайте начнем.

Доктор Джордж Рурик был человеком в годах и весьма уважаемым. Жена Деклерка Женевьева очень высоко отзывалась о его способностях и удивлялась, что полиция редко обращалась к нему за помощью. Суперинтендант ценил ее мнение, и во многом поэтому он и сидел сейчас в плетеном кресле напротив психиатра, глядя, как солнечный свет, проникая сквозь стекло теплицы, играет на лепестках роз. У Рурика были очки в проволочной оправе и козлиная бородка, делавшая его немного похожим на Фрейда. Включая микрофон, Деклерк подумал: «Почему все психиатры отпускают бороды? Что они под ними прячут?»

Он поставил кассету.

– Эта пленка, – начал он, поставив микрофон на стул между собой и доктором, – относится к делу Охотника за головами. Со мной говорит доктор Джордж Рурик из отделения психиатрии Университета Британской Колумбии. Цель нашей встречи – обсудить возможный психологический портрет убийцы. Я хочу, чтобы этот разговор прежде всего отвлек вас от поиска легких решений. Скажите, доктор, какие предположения стоит заведомо исключить?

– Во-первых, я скажу, что всецело согласен с вашим предупреждением. Не так давно убийца по прозвищу "Бостонский Душитель" буквально терроризировал город. Собравшиеся на встречу психологи, психиатры, криминалисты и полицейские пришли к выводу, что разыскиваемый убийца является шизоидом, неженатым, латентным гомосексуалистом со скрытым эдиповым комплексом. Когда же Альберт Десальво был наконец пойман, оказалось, что у него жена и двое детей. Поэтому я повторяю: избегайте решений, кажущихся очевидными. Однако я уверен, что мы можем сделать несколько предположений о характере Охотника. По меньшей мере одно из них обязательно окажется истинным.