— На море.

— В этом году вряд ли, но в следующем обязательно возьму, слово даю.

— Смотри, я запомнил.

Мама поспешила на кухню, мыть посуду, Толик в домашнем вышел в коридор, поэтому, когда мы с отцом остались одни, я посмотрел ему прямо в глаза и сказал.

— Батя я понимаю, сколько и чего вы для меня делали. Поэтому хочу отблагодарить. В общем, в моих планах через год может два переселить вас на окраину в просторный каменный дом с гаражом для машины. Я понимаю, что это будет трудно, но сделаю, будь уверен. Я сам не люблю сюрпризы, тем более неожиданные, поэтому предупреждаю специально.

Отец уже определился с изменением моего характера, и бахвальства там явно не было, поэтому он удивленно спросил:

— Ты думаешь сможешь это сделать?

— Да, — коротко ответил я. — Сейчас ты спросишь, откуда я возьму деньги, так вот я уже две недели как пишу приключенческий фантастический роман, рассчитываю его отдать в издание в Москве, когда поеду на море. Думаю, к этому времени он будет закончен. Планирую трехтомник.

— Так вот на что ты тратишь все свободное время, а мы думали, что у тебя девушка.

— Она у меня тоже есть, но пока активно этому сопротивляется. Ничего думаю ее твердыня скоро рухнет.

— О чем книга, и где ты ее пишешь? — после минутного молчания спросил отец.

— Это будет жанр альтернативной истории. Шестнадцатилетний мальчишка-комсомолец из нашего времени попал в сорок первый на границу когда немцы двинули. Так что дальше его ждут активные приключения. Написал уже треть. Работаю я над книгой в нашей городской библиотеке, там за небольшие деньги дают напрокат печатную машинку.

— Почитать перед отправкой дашь?

— Фронтовику и не дать?! Конечно, заодно поправишь если что не так. Более того, хотелось бы найти фронтовика, который встретил войну на границе и расспросить его. Можно внести в книгу, что переживали отступающие бойцы и командиры в то время.

— Знаю одного такого, начинал войну в погранвойсках, а закончил в разведбате. Я с ним поговорю.

— Да? Знаешь что, тогда я черновой написанный вариант дам почитать тебе прямо сейчас. Рукопись у меня с собой.

Сходив в спальную комнату, я открыл чемодан подаренный отцом, и достал из-под кипы белья стопку листов.

- 'Смерти вопреки'? — удивленно поднял брови отец, прочитав название на обороте.

— Рабочее название, в редакции наверняка изменят на другое, патриотическое.

— Как прочитаю, сразу сообщу тебе, что не так.

— Я вот карандаш приготовил, можешь делать записи прямо на страницах, все равно это черновик. Только постарайся не афишировать мое новое увлечение. Хорошо?

— Да-да, конечно, — с трудом оторвавшись от первого листа рукописи, ответил отец.

После того как мы легли спать, в комнате родителей еще долго горел торшер на столе и был слышен шелест листьев пока мама не начала ворчать и отец не ушел на кухню. На следующий день, как раз был выходной, воскресенье, отец к обеду дочитал и, встретив меня возвращающимся с прогулки, попросил поговорить.

Мы вышли на пустую лестничную площадку, отец достал пачку 'Беломора' и закурил.

— Скажу честно, понравилось. Есть, конечно, мелкие огрехи, но их можно убрать.

— Рецензию написал?

— В смысле, где нужно поправить?

— Да.

— Да, сделал. Но видишь ли, ты пишешь про пехоту, а я летчик. Да я начал воевать с середины сорок второго, застав провал Харьковской операции и Сталинград, но кое-что я мог тебе подсказать. Хотя скажу честно — не многое. Лучше всё-таки взять фронтовика воевавшего в пехоте. Так вернее будет. Помнишь, я тебе говорил про фронтовика, что воевал с сорок первого?

— Да, конечно.