Она широко распахнула глаза, но спустя мгновение в них мелькнуло понимание.

– Ты… Это точно? Уверена?

Я кивнула. Не знаю почему, но я была уверена. Никаких сомнений.

Джереми с любопытством наблюдал за нами.

– Что случилось?

У меня мелькнула идея:

– Лисс, возьми у него ключи от машины.

Он переводил взгляд с меня на нее и обратно:

– Что вы…

Лисса без малейших колебаний направилась к нему. Благодаря нашей психической связи я чувствовала ее страх и безграничную веру в то, что я позабочусь обо всем и мы будем в безопасности. Как обычно, я от всей души надеялась, что стою ее доверия. Она широко улыбнулась и посмотрела прямо ему в глаза. Мгновение Джереми просто глядел в ответ, все еще в недоумении, но потом стало ясно – он полностью подчинен. Глаза остекленели, он взирал на Лиссу, как на божество.

– Нам нужно на время взять твою машину, – мягко сказала она. – Где ключи?

Он улыбнулся, а я содрогнулась. Я обладала высокой сопротивляемостью к принуждению, однако в какой‑то степени ощущала его воздействие, когда оно было направлено на других. Ну и вдобавок всю жизнь меня учили, что использовать его нехорошо. Джереми достал из кармана ключи на длинной красной цепочке и вручил Лиссе.

– Спасибо, – сказала она. – Где припаркована машина?

– Дальше по улице. На углу рядом с «Брауном». В четырех кварталах отсюда.

– Спасибо, – повторила Лисса. – Как только мы уедем, ты вернешься к своим занятиям и забудешь, что видел нас сегодня ночью.

Он услужливо закивал. Складывалось впечатление, что он шагнул бы с обрыва, попроси она его. Все люди восприимчивы к принуждению однако Джереми, похоже, особенно. Повезло – учитывая момент.

– Пошли, – сказала я Лиссе. – Нужно поторопиться.

Мы вышли наружу и направились к тому углу, о котором он говорил. У меня после укуса все еще кружилась голова, я то и дело спотыкалась и не могла идти так быстро, как хотела. Несколько раз едва не упала и устояла на ногах лишь благодаря помощи Лиссы. Тревога передавалась мне. Я изо всех сил старалась игнорировать ее у меня и своих страхов хватало.

– Роза… что мы будем делать, если нас схватят? – прошептала она.

– Не схватят. Я не допущу этого. Но раз они нашли…

– Они и раньше находили нас. Но не схватили. Сейчас мы поедем на вокзал, а оттуда в Л‑А. Они потеряют наш след.

Я постаралась создать впечатление, будто проблем никаких нет. Я всегда так делала, хотя что уж тут простого – убегать от людей, которых знаешь чуть ли не с рождения? Мы на протяжении двух лет прятались от них где могли и просто пытались окончить среднюю школу. Выпускной год только‑только начался, и, казалось, в кампусе колледжа безопасно. Мы были так близки к свободе!

Больше она ничего не сказала, и я почувствовала, как в ней снова проснулась вера в меня. Так было всегда. Я воплощала в себе действующее начало, хотя временами совершала безрассудные поступки. Она была благоразумнее и, прежде чем начать действовать, старалась осмыслить происходящее, выбрать наилучший вариант. Обе линии поведения имели свои преимущества, однако в данный момент требовалось безрассудство – времени на обдумывание ие было.

Мы с Лиссой стали лучшими подругами еще в детском саду, когда воспитательница посадила нас вместе на уроках письма. Заставлять пятилетних детей выводить «Василиса Драгомир» и «Розмари Хэзевей» – это было за гранью жестокости, и мы – или, точнее, я – реагировали соответственно. Я бросила в воспитательницу книгой и обозвала ее фашисткой. Я понятия не имела, что это слово означает, но умения попадать в движущуюся цель мне уже тогда было не занимать, С тех пор мы с Лиссой неразлучны.