Тут он быстренько сообразил, зачем он тут, и снова вернулся к своему привычному добродушно-насмешливому тону. От него же не требуется все время чувствовать себя сотрудником разведки. Или требуется? Даже когда речь идет о пари с друзьями на тысячу кредиток? Ивар дель Бруно стоял на том, что госпожа Диана Виноградофф ни за что не одарит своими ласками того, кто своим происхождением не дотягивает до английского графа. Трудно было Флэндри устоять против такого вызова, когда цель сама по себе соблазнительна и есть все основания быть уверенным в себе. Осада, однако, шла трудно, и то, что он уступил ее уговорам пойти на прием к мерсейцам, было только небольшим шажком на уже пройденном им большом пути.

Но теперь, решил Флэндри, если он с умом распорядится своими козырями в ближайшие часы, то достигнет цели, а потом эта тысяча кредиток даст им обоим возможность покутить от души в «Эвересте».

Чайвз, слуга Флэндри, а по совместительству еще и пилот и личный охранник, плавно подвел яхту к причалу «Хрустальной Луны». Хотя торможение было быстрым, а силовое поле на борту яхты вроде и не включалось, они не почувствовали никакой перегрузки. Флэндри встал, расчетливо лихо заломил берет, набросил алый плащ и подал руку госпоже Диане. Они прошли тамбур и по прозрачному переходу направились во дворец.

Спутница Флэндри даже рот раскрыла от изумления.

— Я никогда не видела его вблизи, — прошептала она. — И кто же вес это соорудил?

Позади искусственного спутника виднелись Юпитер, Млечный Путь и огромные холодные созвездия. Обращенные в бесконечность волнистые стены дворца из прозрачного стекла подобны были низвергающемуся потоку воды. Плоские гравитационные поля удерживали граненые искусственные драгоценные камни — рубины, изумруды, алмазы, топазы — в несколько тонн каждый, на орбите вокруг центрального минарета. В одной выпуклости сферы сохранили нулевую силу тяжести и создали там оранжерею, в которой мутировавшие папоротники и орхидеи мерно колыхались под ритмичными дуновениями ветерка.

— Я слышал, что он был построен для лорда Цун-Це около столетия назад, — сказал Флэндри, — а его сын продал дворец за карточные долги, и тогдашний посол Мерсейи приобрел его и установил на орбите вокруг Юпитера. Символично, а?

Она вопросительно изогнула брови, а он думал, как бы получше все ей объяснить, и в мозгу крутились такие мысли: «Конечно, символично. Я считаю, что это неизбежно и так далее. Терра слишком давно живет в роскоши, ничто нам не грозит, а потому мы стали старыми и довольными, тогда как Мерсейская империя молода, полна сил, дисциплинированна, поглощена идеей усиления и все такое прочее. Лично мне декаданс но нраву, но кому-то надо заниматься тем, чтобы отсрочить наступление Долгой Ночи на то время, пока я жив, и, похоже, для этого выбрали именно меня».

Тут они подошли к порталу с распахнутыми настежь ажурными воротами, украшенными тонкими, как серебряная паутина, узорами. На переливающемся всеми цветами радуги спуске их встречал Руэтхен собственной персоной — таков уж мерсейский обычай. Но голову он склонил по-земному и коснулся своими ороговевшими губами руки госпожи Дианы.

— Бесспорно нам сегодня просто повезло. — Его бас придавал английскому, на котором он говорил свободно, неизъяснимое нечеловеческое звучание.

Госпожа Диана оценивающе посмотрела на него. Мерсеец был самым что ни на есть млекопитающим, вот только больше, чем люди, унаследовал от своих пресмыкающихся предков: бледно-зеленая кожа, совсем безволосая, покрытая мелкими чешуйками; от макушки до конца длинного и толстого хвоста вдоль хребта шел низкий спинной гребень. Был он пошире человека в плечах и возвышался бы метра на два, если бы не наклонялся всем телом при ходьбе.