Улрезаж приближался. Джейк с отчаянием понимал, что встреча с ним неумолима и неизбежна. Даже если тамплиеры сумеют объединить усилия вовремя, как может что-то, помимо ядерного взрыва, остановить такого монстра? Он был огромным и обладал ужасающей разрушительной силой. Адун призвал силы как протоссов Айура, так и темных тамплиеров, чтобы соткать защитный купол над теми, кого поклялся защитить, пока они уходили на корабль зел-нага. Джейк знал о темных тамплиерах очень мало, а о том, как сложилась их судьба после того поворотного момента истории – вообще ничего. Куда они отправились? Чему научились? Как оказались на Шакурасе? Эту историю Замара ему еще не рассказала. Джейк с грустью подумал, что не доживет до того, чтобы узнать все. Не спасется и не сможет узнать многие другие истории этого народа, который стал уважать и любить. Не проживет достаточно долго, чтобы узнать, каково это – поцеловать Розмари Даль. Он…

Это было похоже на песню.

В течение нескольких секунд Джейк не мог понять, что происходит. Затем он осознал: они сделали это.

Те, кто все выдержат и Сотворенные объединялись разумами: одна группа, которая придерживалась Кхалы, что так хорошо послужила им, когда они отчаянно нуждались в порядке – и другая, вырванная из этого древнего пространства в умах и сердцах, но соединенная с ней опосредованно. Джейк безмолвно стоял, приоткрыв рот. Он позволил этому ощущению захватить и наполнить себя. Крики умирающих зергов и диких животных этого мира, грохот взрывающихся кораблей, звуки стрельбы – все померкло перед этой песней единения. Он не слышал ее ушами, но ощущал каждой клеткой, чувствовал, как она пульсирует внутри него с каждым ударом сердца.

Их песня вышла на новый неистовый виток.

Энергия исходила от сумрачных фигур, словно голубой туман, и у Джейка перехватило дыхание. Тела протоссов выгнулись – от экстаза, боли или того и другого одновременно. Туман скручивался в спираль перед глазами Рэмзи, как маленькая галактика, сливаясь, потрескивая и разрастаясь.

Тогда Улрезаж остановился.

Вспышка надежды оказалась для Джейка почти болезненной. А затем он ощутил сосредоточенный, внимательный взгляд этого чудовища. Голубой вихрь галактики, зарождающийся псионный шторм, вздрогнул и едва не рассеялся под усилием направленной энергии темного архонта. Джейк что-то кричал – он не знал, что именно, но это была просьба. Мольба.

А затем облако начало разделяться, вновь и вновь, пока каждая из пар взявшихся за руки протоссов не оказалась владельцами маленького, относительно слабого энергетического поля. Джейк продолжал наблюдать, и с каждым мгновением отчаянной мольбы некоторые из облаков гасли, словно чья-то неосторожная рука тушила огонек свечи.

Эти протоссы беззвучно падали на землю.

Но не падали остальные. Они удвоили усилия, и мощь их энергетических полей возросла. Полей, которые сияли, пульсировали, разворачивались спиралью и превращались в вихри. Рэмзи вновь ощутил яростную атаку темного архонта, и новые протоссы погибли в безмолвии.

Неожиданно Джейк осознал, что происходит. Смерти протоссов не были напрасными. Их жизни не угасали, не стирались, как он подумал. В момент гибели они по своей воле отдавали жизненные силы другим в этом союзе, который протоссы никогда не пробовали создать прежде.

«Моя жизнь принадлежит Айуру».

Улрезаж тоже осознал это, и Джейк содрогнулся от силы гнева чудовища. Но на этот раз оставшиеся соединенными пары не шелохнулись. Маленькие галактики, окружавшие их, неожиданно поднялись и стали разрастаться. Откуда ни возьмись, поднялся ветер. Джейк вздрогнул, и его волосы встали дыбом. Он ощутил потрескивание статического электричества и что-то еще, но это невозможно было объяснить каким-то физическим явленим.