— И как же он оценил нашу платежеспособность?

— Твое кольцо стоит примерно как новый роллс-ройс, Дин. Не понимаю только, зачем ты его таскаешь?

— Неважно, — Дин пожал плечами. Он сам не знал, с какой целью с каким-то маньяческим упрямством надел обручальное кольцо из пары, когда Пандора его забыла и ее колечко слетело с тонкого пальчика. — Откуда им знать его стоимость, если даже я не представляю, из чего оно сделано?

— Это странный и редкий сплав платины и иридия, точнее, не сам сплав редкий, а пропорция содержащихся в нем компонентов. А грани, видишь, вот эти — они представляют собой вставки из черных бриллиантов. Эти кольца, Дин, стоят как крыло самолета.

— А у тебя что такого примечательного? Подожди, не отвечай, твой замечательный складничек.

— Точно, — кивнул Сэм. — И потом, почему ты так взвился? Пора бы уже привыкнуть, что здесь нам не нужно побираться и мухлевать с кредитками.

— У нас не было времени, чтобы к этому привыкнуть, — покачал головой Дин.

Только сейчас, стоя на пороге этого дорогущего ателье с громким названием «GIEVES & HAWKES», в котором их приняли как родных, и вертя на пальце кольцо стоимостью с крыло самолета, Дин наконец-то ощутил то, чего был лишен всю свою сознательную жизнь. Он ощутил стабильность. Стабильность и комфорт, а также, как ни странно, истинную свободу. Свободу делать то, что ему действительно нравится. Конечно, существовали обязанности, например, такие, как поручение Министерства магии вкупе с советом Попечителей Хогвартса, но эти обязанности не были чем-то, что влияет на саму душу. Обычная работа, ничего больше. А еще Дин знал, что может прямо сейчас отмочить любую гадость, например, искупает шлюх в фонтане Министерства магии, куда вместо воды набулькает шампанского, и ему ничем, кроме первой полосы «Ежедневного пророка», это не будет грозить, а в статье его слегка пожурят, а не объявят в федеральный розыск. Ну, возможно, придется штраф заплатить. Не больше. Он мог делать многое, но почему-то не хотелось.

А хотелось совсем другого: хотелось отвезти сына на вокзал и посадить на поезд под взглядами сотен мальчишек, девчонок и их мамаш, для которых охотник — это что-то типа супермена и инквизитора в одном флаконе. И хотя Дин не переставал ворчать в последние дни, что это полный маразм, ему этого хотелось. Хотелось пройтись по магазинам и устроить сумасшедший шопинг, не глядя на цены; он никогда в жизни этого не делал, а теперь захотелось. Захотелось сделать много странных для него самого вещей, среди которых было непреодолимое желание снова надеть кольцо, хоть пары у него пока не было.

В итоге почти все свои сумасшедшие желания Дин осуществил. Было весело, но в доме появилось множество странных вещей, которые непонятно зачем были приобретены, вроде этого злосчастного зеркала.

Одно Дин мог сказать с полной уверенностью. Он был счастлив. Действительно счастлив. Не безгранично, но где-то близко от этого понятия.

* * *

— Это традиция, — Северус подошел к отцу и поправил безумно дорогой галстук. — А если мы не поторопимся, то опоздаем на поезд, и придется мне дожидаться поезда в Хогсмиде, чтобы вместе со всеми заявиться в школу.

Дин потрепал сына по голове, и они вышли из комнаты. Вещей с собой Северус не взял, только палочку (на всякий случай) и мантию, которую перекинул через руку. Забежав на минуту в свою комнату, Северус стянул водолазку и быстро надел выглаженную белоснежную форменную рубашку и нацепил зеленый галстук. Ночевать в спальнях помещений факультета Слизерин Северус был не намерен.

В холле Сэм, матерясь сквозь зубы, помогал Эдди восстанавливать монитор, связанный с камерой перед входной дверью. Эту камеру Сэм притащил со склада Хранителей на следующий день после получения Винчестерами поручения Министерства.