|
Все это чувствовали, все это понимали. Первобытный, интуитивный страх рождался из ниоткуда и настойчиво полз по позвоночнику холодной змейкой. Последний крепежный болт скользнул в руку ассистента, и инженер Браун посмотрел в сторону Фонтена. Тот кивнул, не колеблясь ни секунды, опасаясь, что, промедли он еще немного, и у него не хватит духу отдать это распоряжение. Крышка отошла в сторону, и взорам бригады предстало то, что они привычно называли объектом «номер один». Медики сразу расслабились – уж им-то не нужно было объяснять, что мумифицированный труп уже не опасен. – Откуда брать образец ткани, сэр? – спросил Браун. – Берите откуда хотите – это не принципиально, – ответил доктор. Медики стали брать образцы, а биологи ватными тампонами снимали пыль, надеясь найти те самые болезнетворные бактерии или вирусы, которые убили их товарищей. – Температура? – спросил Фонтен. – Стабильная, сэр, – ответил один из технологов, – плюс четыре по Цельсию. «Подумать только – и откуда в этих иссохшихся костях могло зарождаться то количество тепла, которое ставило корабельные криоустановки на грань разрушения…» – размышлял Фонтен. Внешний вид мумии внушал уже не страх, а, скорее, брезгливость и жалость. Да, именно жалость. Самому доктору Фонтену не хотелось, чтобы когда-нибудь кто-то вот так же рассматривал его прах, словно он был дохлой кошкой. «Он страшен своим огнем…» – вспомнил Фонтен слова из заклятия, относящиеся к «номеру первому». «Страшен огнем…» – пронеслось в голове еще раз, и в эту самую минуту он услышал страшный крик. Это кричал один из медиков – Лендл Хоук. От его страшного крика Лефлер и Чанг упали в обморок. Вслед за ними едва не лишился чувств один из технологов, но он устоял, ухватившись за край саркофага. – Закрывайте крышку! – скомандовал Фонтен и склонился над потерпевшим медиком. Когда с Хоука сняли защитный костюм, стало ясно, почему он так кричал. Его левая рука до самого локтя была практически обуглена. – Мама родная, что же это такое? – ужаснулся Браун. – А что наши биологи? Что с ними? – забеспокоился Фонтен. Ассистенты Брауна бросились к Лефлеру и Чангу. Сорвав с них маски, они не смогли сдержать испуганных возгласов. Лица обоих биологов были обуглены так же, как и рука Лендла Хоука. Когда с них сняли защитные костюмы, стало ясно, что они сгорели полностью. Не пострадала только их одежда, как будто кто-то выжег тела изнутри. Фонтен снял маску и принюхался – после такого массового сожжения человеческой плоти должен был остаться характерный запах, но в воздухе пахло только сырой штукатуркой. «Он страшен своим огнем, но может быть умилостивлен жертвой…» – снова вспомнил Луи Фонтен. – Примите меры, Браун. Пусть унесут тела, вернее, то, что от них осталось. Хоука немедленно в медицинский бокс – возможно, удастся регенерировать его руку. – А это? – Браун указал на саркофаг. – Пусть пока останется. Я думаю, он насытился и какое-то время будет не опасен… Если хотите, можете идти, я останусь один… – Нет, сэр, – после некоторого раздумья произнес Браун. – Я останусь с вами… Появилась вызванная технологами спасательная команда. |
