Уходить, — так уходить. Я мрачно думала, что нищему собраться — только чайник к седлу привязать.

Когда отряд, шайкой его называть у меня язык, всё-таки, не поворачивался, наелся, мы покинули привал и понеслись дальше, уже торной дорогой.

Скромный Ряха стремился попасть в город раньше, чем слухи о его геройстве и великодушии.

Поэтому мы гнали во весь опор.

В город мы прибыли глубокой ночью.

Он был больше, чем Отстойник, и как Ракушка, стоял прямо на берегу бухты. В лунном свете красиво мерцали беломраморные башни его цитадели.

— Это хорошо, — оценил призрачную красоту поэтичный Ряха. — Значит мрамор местный, есть из чего строить. Вон ту башню видишь? — показал он некультурно грязным пальцем на тонкий, устремлённый ввысь белый ажурный столбик, застывший в тёмной синеве ночного неба, словно мачта белого кораблика, плывущего на юг.

— Вижу… — отозвалась я ворчливо, пытаясь совладать с пританцовывающим конем, чувствовал он, паразит, что всадник на нём неопытный. — И что?

— Знамя на ней закрепим.

— Как скажешь.

Ряхиной уверенности я не разделяла. Слишком неприступными казались отсюда белые стены. Мы же были пока только на окраине города, в районе трущоб.

Этот район клином врезался в добропорядочное городское тело и именно его Ряха выбрал для того, чтобы как можно быстрее попасть в центр города. Рассуждал он так: трущобы повидали всякого, шестнадцать конных они тоже переживут и не подавятся.

Так оно и получилось, по трущобным местам мы проехали без приключений, спокойно миновав и весёлые заведения, и ночлежки, и притоны всех мастей. И ни у кого не возникало желания остановить нас и поинтересоваться, что это мы тут ночью делаем.

Но только выбрались в приличную часть города, как сразу напоролись на конный дозор.

И по закону «на ловца и зверь бежит» и ловец, и зверь прекрасно поняли, что вот и встретились на узкой дорожке.

Стычка была короткой.

Моё участие в ней свелось к нулю: всё равно единственное, что я могла бы сделать, — это огреть кого-нибудь медным чайником. Орудовать копьём-знаменем я не умела и не горела желанием учиться этому во время столкновения. Но хвала Медбрату, пока я хлопала ресницами, обошлись и без моего чайника.

Горцы сражались хорошо, не просто хорошо, а с удовольствием. Видно, давно им хотелось разобраться с городскими неженками, жирующими за чужой, то есть за их, счёт, так что деревню, где вербовать сторонников, Ряха выбрал правильно. Бились они скупо, но результативно — половину дозора надолго выбыла из строя.

Мы же потеряли одного. Парня из числа тех, кто отсёк себе хвост, насадили на копье, как бабочку на булавку. Он и умер-то, не успев ничего понять. Слабое утешение, но всё-таки…

Исход стычки был предрешён, — Ряха своим отрядом упрямо таранил дозор, запирающий ему путь к цитадели, и когда это сообразили те, кто остался в живых, они предпочли отойти в соседние улочки и проулки с его пути.

Стычка завела Ряхиных людей, они почувствовали запах крови, озверели.