Хитрые. Птица склонила голову на бок и тоже уставилась на меня. Она похоже не могла сообразить, каким образом ее разглядел странный человек внизу. Сидела-то птичка на самых высоких ветках, в листве. А дерево — метров под пять высотой, если не больше.
Между прочим, даже бабка сейчас не казалась мне конченой сволочью. Хотя, надо признать, в первые минуты после того, как я выпил их чертову микстуру, она реально пыталась меня убить. Честное слово. Это вовсе не в переносном смысле.
После фразы, какой я кретин, старуха одним прыжком сорвалась с кресла и в какую-то долю секунды оказалась на мне, сверху. Хотя, между прочим, расстояние от дивана до ее обожаемого места отдыха, было приличным. Я бы так не смог. Точно говорю. Никто бы не смог. Вот — бабка сидит в кресле, вот — она уже пыхтит на моих коленях и тянет руки к моему же горлу, явно планируя что-то нехорошее. Причем, сам прыжок выглядел так, будто смазанное пятно метнулось из одной точки в другую. Я настолько обалдел, что поначалу даже не сопротивлялся. Да и потом… Она — всего лишь старуха. Фокусы — это понятно. Но чисто физически я в любом случае сильнее. Наверное… Хотя сам факт, что на мои колени плюхнулась пожилая женщина, прямо скажем, вообще не вдохновлял. Да еще плюхнулась в такой двусмысленной позе. Если бы прыгнула блондинка, я был бы счастлив. Но бабка… От неожиданности не сразу сообразил, на кой черт она меня оседлала.
Однако, загадка недолго оставалась загадкой. Слова возмущения не успели сорваться с моих губ. Наталья Никаноровна сделала последний рывок. Он вдруг ухватила меня за шею обеими руками. Я даже не успел сообразить, что происходит, а бабка уже трясла меня так, что моя голова мотылялась из стороны в сторону. Старуха натурально решила отнять ею же самой подаренную жизнь.
— Я тебя, скотина такая, породила, я тебя и убью! — орала бабка. При этом она крепко сжимала пальцы, на полном серьезе собираясь выполнить угрозу.
— Сумасшедший дом… — констатировала спокойным голосом блондинка.
Она обошла диван, на котором вообще-то кое-кто боролся с одной безумной старухой за свою жизнь, приблизилась к холодильнику, открыла дверцу, достала оттуда пакет молока, вполне современной, известной марки, оторвала зубами уголок упаковки и налила в кружку. Помогать мне Настенька явно не торопилась. Вот тебе и напарники! Вот тебе и плечо к плечу!
Я мог бы, конечно, высказать блондинке, что думаю о таком ее возмутительном поведении, но, к сожалению, именно в этот момент бабка ухитрилась нащупать на моем горле слабое место и давила на него изо всех сил. Я хрипел, дергал ногами, понимая, старуху надо спихнуть с себя. Иначе — все.
Вообще, просто хотел оттолкнуть Наталью Никаноровну. Отодвинуть ее в сторону, так сказать. Потому что для пожилой женщины силы в ней оказалось — о-го-го! Честно говоря, в какой-то момент даже в глазах начало темнеть.
В общем… я на самом деле всего лишь собирался ее оттолкнуть. Оторвал бабкины руки от своей шеи, а потом…
А потом Наталью Никаноровну вдруг неведомой силой отшвырнуло в сторону. Она пролетела над столом, стоящим недалеко от дивана, как снаряд, выпущенный из пушки. Шмякнулась о стену спиной и сползла по этой стене скомканной тряпочкой, пялясь на меня злым взглядом.
— Вот сучонок… — бабка поднялась с пола, одернула длинную юбку и жакет, а потом, держась за бок, прокандыляла обратно к креслу.
Я в состоянии шока поднял свои руки и уставился на них, будто видел впервые. Условно говоря, конечно, так и есть. Руки, как бы, не мои, а Голобородько.
— Это я ее швырнул? — повернулся к Насте, которая уже налила молока и подошла ко мне. — Я не мог… Ты видела, как… Ну… Это невозможно!
— Невозможно… — бабка завалилась в кресло, а потом резко повернулась налево верхней половиной тела. |