Покончив с едой, Дженни сказала Стиву, что пойдет к себе, переоденется и потом встретится с ним на аукционе.

Когда она подошла к своей двери, на ней еще висела табличка «Не беспокоить». «Это никуда не годится», — подумала она. Она выполнила свою часть договоренности и не возвращалась до условленного часа. Дженни уже собиралась повернуть ключ в замке, когда появился стюард с ее дорожной сумкой. Он сказал, что нашел ее в чулане и увидел на бирке ее имя. Она поблагодарила его, подождала, пока он удалится, и только тогда толкнула дверь, втайне надеясь, что Расс уже ушел, а Карла просто забыла перевернуть табличку.

Дженни заглянула в каюту, на миг остановилась, потом поспешно вошла и воскликнула:

— Какого черта!..

Карла подняла на нее красные, распухшие глаза. Она сидела за столом у окна, все еще одетая в нарядное платье со вчерашнего вечера. Неоткупоренная бутылка вина стояла в ведерке с водой от растаявших кубиков льда. Поднос с едой остался нетронутым: сыр засох и потрескался на промокших крекерах. Свечи догорели и оплыли в подсвечниках, превратившись в натеки воска, разлившегося по столу.

Карла едва могла говорить. У нее болело горло от долгих часов горестных рыданий — она промучилась всю медленно тянувшуюся ночь.

— Он… он поселился вместе с Робертой. Она… она устроила сцену в казино, когда я попыталась увести его. Сказала, что я недостаточно богата для мужчины с такими увлечениями, как Расс, а она, Роберта, может себе это позволить. Я ей сказала… — продолжала Карла, захлебываясь судорожными рыданиями, вырвавшимися из глубины ее разрывающегося сердца, — что… что она пытается его купить, будто он жиголо, и знаешь, что она сделала, Дженни?

Дженни чувствовала, что у нее самой к глазам подступают слезы, и, глядя сверху на Карлу, хрипло прошептала:

— Нет, Карла. Скажи мне. Тебе надо выговориться. Поделись со мной своей болью, пожалуйста.

— Она сказала… — икнув, Карла с трудом сглотнула, покачала головой, словно не могла поверить в то, что так сильно страдает. — Она рассмеялась мне в лицо и сказала, что не мне об этом говорить, что я сама пыталась его купить, только у меня денег не хватило, и Расс ей рассказал, что компания не согласилась выдать вперед еще одну сумму наличными по моей кредитной карточке. Он ей рассказал это, Дженни. И они смеялись над этим.

Опустившись рядом с Карлой на колени и взяв ее за руки, Дженни стала ее уговаривать:

— Пожалуйста, прошу тебя! Не позволяй им одержать верх, Карла. Скажи себе, что все это ничего не значит. Он того не стоит…

Карла снова покачала головой, пытаясь осознать все случившееся, понять, как он мог так поступить, где и в чем она была не права.

— Он… он сказал, что я недостаточно зрелая женщина для него, что ему нужна настоящая женщина, такая, как Роберта, которая знает, как обращаться с настоящим мужчиной, и…

— Прекрати! — почти закричала на нее Дженни. — Не надо так себя мучить. Ты не должна позволять им так себя изводить. Он этого не стоит. Он использовал тебя с самого начала, но ты слишком добра и чиста, слишком доверчива, чтобы это понять. Радуйся, что обнаружила это сейчас, а не потом, когда он вытянул бы из тебя все, что у тебя есть.

Карла непонимающе взглянула на Дженни, потом призналась:

— Но он уже это сделал, Дженни. Он в пух и прах проигрался в казино, и я оплачивала его проигрыши и делала за него ставки, чтобы он отыгрался. Я перерасходовала свою кредитную карточку так, что не смогу расплатиться, даже если использую все, что получила после развода. Раньше он говорил, что вернет мне деньги, а теперь заявляет, что у него нет денег и никогда не было и что он думал, я понимаю, что он играет для меня, потому что я ничего не смыслю в азартных играх, и если бы он выиграл, я бы вернула свои деньги обратно и еще сверх того, а то, что он проиграл, — так это я сознательно шла на риск.