Дженни положила трубку и снова набрала номер каюты Керка. Никого.

Между полуднем и часом дня через каждые пять минут она пыталась с ним связаться. Наконец решила, что, поскольку это последний день круиза, у него, наверное, масса бумажной работы перед прибытием в Амстердам. Но главное, сказала она себе, это то, что она совершенно ясно дала ему понять, что не хочет больше иметь с ним ничего общего, не хочет больше никогда его видеть. Может быть, Керк с головой ушел в работу, чтобы не думать о ней! Преисполнившись оптимизма от этой внезапной мысли, Дженни села и написала ему записку. Простую. Деловую. «Мы можем поговорить? Дженни».

Она вышла из кабины, пробралась между грудами багажа, сваленного в холлах, и пассажирами, гуляющими по кораблю и стремящимися как можно приятнее провести свой последний день круиза. Ей было хорошо, она ощущала уверенность, что когда Керк найдет эту записку на своей двери, он по крайней мере отыщет ее и даст ей возможность извиниться за свое поведение, а затем («Господи, сделай так, чтобы это было правдой!» — молилась она про себя) он сможет убедить ее, что она все неверно поняла, что он все же ее любит и у них будет будущее. Дженни побывала на краю могилы, и это заставило ее по-иному взглянуть на многие вещи, и самое важное, что она поняла, — нельзя торопить события, надо ловить момент и не отказываться ни от одного шанса на счастье и…

Дженни застыла. Она уже собиралась шагнуть из коридора в холл перед лифтом, находящимся у двери в служебную часть корабля. Теперь же она могла лишь стоять с широко раскрытыми глазами, подгибающимися коленями и сильно бьющимся сердцем.

Керк как раз выходил из двери с табличкой «Каюты команды», но он шел не один. С ним была незнакомая блондинка, и как раз перед тем, как дверь захлопнулась, Дженни увидела, как он обнял ее рукой за плечи.

Она зажала рот рукой, чтобы заглушить рыдания, повернулась и чуть было не сбила с ног какого-то человека, торопясь как можно скорее убежать.

— Эй, смотреть надо, куда идешь! — раздраженно воскликнул он.

— Простите… — пробормотала Дженни и побежала вперед, ничего не видя вокруг, спотыкаясь, сердце ее разрывалось.

Он даже не стал ждать следующего круиза! Подцепил другую на один вечер, чтобы развлечься!

Негодяй!

Тут Дженни остановилась, и боль превратилась в жгучую ярость. Он не только обвел ее вокруг пальца, но и обрабатывает уже очередную жертву!

Она все еще кипела от негодования, когда добралась до двери своей каюты и обнаружила стоящего возле нее Стива.

— А вот и ты, — смущенно улыбнулся он. — Я боялся, что ты не открываешь, потому что знаешь, что это я.

Его взгляд с любопытством остановился на клочке бумаги, который она все еще держала в руке. Дженни скомкала его в комочек и сунула в карман.

— Так… — сказал он, не дождавшись от нее ответа. — Как насчет обеда?

— Чудесно! Пошли.

Стив почувствовал — что-то случилось, но не посмел расспрашивать. Он был рад даже просто быть с ней рядом и повел ее в столовую. Дженни заказала вина, чего никогда не делала в такое время суток, и он подумал, что это, возможно, поднимет ей настроение, поэтому попросил целую бутылку. К тому времени как они покончили с едой, она начала оттаивать, и ему удалось уговорить ее сходить с ним на аукцион, хотя, казалось, она все еще была погружена в какие-то свои мысли. Он стремился по возможности использовать каждую секунду, проведенную вместе, в надежде отвоевать позиции, потерянные им в клинике, когда он слишком уж распалился. Он знал, что на Дженни нельзя давить, она не поддается на силовые приемы. Ему нужно действовать медленно, постепенно.

Было уже почти пять часов, когда закончилась прощальная вечеринка.