Срабатывает какой-то рефлекс, приглушающий тошноту. Мы с ней вместе ели много, она, посиневшая, с растрепанными волосами, даже улыбнулась, одарив меня благодарным взглядом.
– Спасибо вам.
И потом спросила:
– Откуда вы знаете… что еда помогает?
– Знаю. Умные люди говорили.
А шторм между тем разыгрывался все сильнее, и, когда под лучами северного сияния показались очертания полуострова Рыбачий, капитан отвернул от него теплоход подальше, дабы не налететь на прибрежные скалы.
Утром шторм стал затихать и утих настолько, что мы смогли пристать к дощатому причалу, который от прикосновения судна весь скрипел и качался, и грозил рассыпаться в щепки.
С теплохода я пересел на попутную грузовую машину и поехал в район города Никеля, где еще с царских времен добывали эту драгоценную руду, а Ленин сдал шахты в концессию англичанам, и они даже во время войны не прерывали тут добычи никеля.
С некоторым волнением подходил к радарной установке, которую определил по антенне. Она, слава Богу, подобно свиному уху, крутилась, и это, как я думал, означало бдение прибористов, их неусыпное наблюдение за воздушной обстановкой. Однако через минуту я в этом разочаровался. Дверь в подземное помещение была приоткрытой, и я незаметно вошел в операторскую. Экраны слежения светились, на них мелькали какие-то точки, но солдат не было. Я посидел у одного экрана, у другого – в помещение никто не заходил. Потом в дверях, весело насвистывая, появился сержант. Увидев меня, он в растерянности остановился, приоткрыл рот, хотел что-то спросить, но воздуха ему не хватало. Потом выдохнул:
– Вы кто?
Я ответил не сразу.
– Я?… А кого бы вы хотели видеть?
– Я?…
– Да, вы?
– Не знаю. Я вас вынужден арестовать, – сказал он неожиданно смело.
– Меня?
– Да, вас.
– А за что?
– За то, что вошли сюда. Здесь секретный пост. Боевая точка.
– Дверь была открытой, я и вошел. Кто у вас начальник?
– Лейтенант. А что?… Какое вам дело?
– Я его родственник.
– Родственник?
– Да, родственник. Позовите его.
– Его нет на месте. Он в Норвегии, то есть за границей. Пошел обедать.
– Как это… за границу пошел обедать?
– Она тут близко – Норвегия. Там, – показал он в раскрытую дверь, – нейтральная полоса, а за ней Норвегия. И Финляндия рядом. А если на машине, то можно и в Швецию поехать. Она тоже недалеко. Вы попали на такой пятачок земли, с которого четыре государства видны. Вон на том холмике норвежский хуторок, там у лейтенанта невеста живет, и он ходит к ней обедать. Но кто вы такой? Я с вами заболтался, а у нас учение.
Сержант шагнул за дверь и ударил в рельсу. И тотчас в операторскую, как горох, посыпались солдаты. И сели за свои пульты.
– Продолжать наблюдение! – скомандовал сержант. И, обращаясь к крайнему оператору: – Ефрейтор Иванов! Вы остаетесь за меня, а я покажу капитану нашу казарму.
Мы вышли из помещения, и он плотно закрыл дверь. При этом сказал:
– Проветрили, хватит.
И сержант снова обратился ко мне:
– Вы кто?
– Мы этот вопрос уже обсудили. Но вы скажите: как это у вас получилось, что на дежурстве никого не было?
– Ну, во-первых: у нас обед, а во-вторых, мы через каждые три часа проветриваем помещение.
– Но ведь дежурство, как я понимаю, должно быть беспрерывным.
– Оно и есть беспрерывное. Станция работает, антенна крутится, экраны светятся. Разве не так?
Наш разговор походил на игру в какие-то загадки. Я пытался внушить сержанту, что дежурство у них прерывалось, а он мне доказывал, что никакого нарушения правил службы не было. |