Это недопустимо. Такого не должно было быть. Как глупо! Надо было предвидеть. Кошмар. Карла наверху борется с головной болью и тошнотой. Благодарение Богу за ее мигрень. По крайней мере, не спустится и не наткнется на них. Как объяснить? Где найти слова, которые не показались бы бесстыжей ложью? Эндрю стало физически плохо. Почему нельзя было сразу честно признаться во всем перед женой и сыном?

Снимок хороший. Счастливые молодые люди, здоровые, красивые, в своем мире, как в устричной раковине. Кто-то взмахнул бутылкой шампанского. Все заметно пьяны, даже Люк. Хорошо — значит, плохо запомнил детали. Внезапно нахлынула зависть — Эндрю никогда не был спортсменом, всегда тосковал по спортивному братству, дружеским сборищам после матчей, уверенности, дарованной атлетическими талантами.

Зависть сменилась злостью, не только на Кейт, но на себя и на свою работу. Он честно проторчал в Европе почти всю минувшую часть года. Не впервые пропускает матчи с участием Люка во время его учебы в университете и в прежние школьные годы. Однако на этот раз отсутствие приобрело небывалое прежде значение. Если б приехал, не допустил бы ничего подобного. Предотвратил бы. Повидался бы с ней, как-нибудь не дал бы им познакомиться. Будь проклят Европейский союз. Будь проклята карьера. Будь проклят успех, и будь проклято все. Жизнь пошла прахом.

Эндрю никогда еще не чувствовал себя таким старым, беспомощным, чуждым всему окружающему. Есть внешний мир, где он, казалось бы, занял достойную нишу, стал влиятельной личностью, хотя к нему фактически не принадлежит. Этот мир для него ничто, и он для него ничто. Он бросил снимок на стол и холодно сказал:

— Очень глупая игра, Кейт. Знаешь, Люк… Это невозможно. Господи помилуй, немыслимо! Я не хочу, чтобы он страдал! Серьезно заявляю! Сам ему расскажу. Завтра же напишу. А ты тем временем держись от него подальше!

— Мы отлично поладили, — сообщила она. — Он такой славный.

Эндрю чуть не ударил ее.

— Я сказал, держись от моего сына подальше!

Выкрикнул предупреждение, не думая, задев ее сильнее, чем намеревался. Даже не знал, что на это способен. Она отшатнулась, а потом рванулась к нему точно с такой же злобой.

— Я буду делать что хочу, черт возьми! У тебя нет никакого права командовать мной!

Оба сильно повысили голос и вдруг спохватились. Воцарилось неловкое молчание.

Эндрю выиграл время, чтобы перехватить инициативу. Обычно он соображает быстро. Не дерись на поле, где удобно противнику. Выстави ее из дома. Поговори, когда найдешь слова, а она успеет успокоиться. Ее явно бесит, что ты не звонишь… слишком долго собираешься позвонить. Пусть поймет, как ты занят. Вслух он сказал:

— Уже поздно. Понятно, здесь тебе нельзя ночевать. В Бамфорде есть гостиница «Корона», снимем там номер. Вполне разумно. Я сейчас на минутку проведаю Карлу, потом тебя туда отвезу. Есть наличные?

— Пусто, — буркнула она.

— Пополню. Если деньги нужны, надо было обратиться ко мне. Куда девается содержание?

— Не такой уж большой капитал, — с упреком хмыкнула Кейт. — Трачу. Хожу в гости, необходимо вечернее платье. Купила одно очень приличное. За шесть сотен. Не так плохо, знаешь. Правда, даже дешево.

Он вытаращил глаза.

— Дешево? Шестьсот фунтов? За платье, которое, может, всего раз наденешь?..

— А что мне, по-твоему, делать? Пойти на распродажу, заплатить пятнадцать? Не обращать внимания на пропотевшие подмышки? — Она безнадежно зашипела. — Ну ладно, я его все-таки на распродаже купила. Вдвое дешевле, прекрасная сделка.

— Шестьсот фунтов на распродаже? Где это, скажи на милость?

— У Харви Николса.

— Между Оксфордом и Найтсбриджем, — выразительно провозгласил Эндрю, — куча других магазинов.