Тропа как раз шла через разрушенную башню. Гарлин сотни раз ходил этим путем. Он, конечно, слышал от горцев множество страшных легенд об этом месте, но всегда считал их выдумками. Ничего особенного в этой крепости не было — всего лишь древнее сооружение, не пережившее один из штурмов, разрушенное настолько, что его даже восстанавливать не стали пришедшие в эти края никийцы. Вместо этого они основали новый замок на другой горе у самого моря, служивший одновременно маяком проплывавшим мимо торговым судам.

Так, размышляя, маг дошел до башни. Тропа ныряла в провал крепостной стены, и перед Гарлином открылся внутренний двор, залитый черным. В нос ударил резкий тошнотворный солено-сладкий запах с примесью гари. Его рука, с тонкими длинными пальцами, тронувшая древний камень стены, тут же отдернулась. На кончиках пальцев остались темные пятна не успевшей засохнуть крови и даже, как ему показалось, еще теплой. Он, нахмурившись, вновь воззрился на каменную площадку. Сомнений не было — здесь произошла смертельная схватка. Вот валяется чей-то искореженный шлем, нот обломок меча и несколько стрел, а та груда у другого крепостного провала, откуда тропа бежала дальше в горы, — пробитые и развороченные доспехи. Но ни одного тела на плитах разрушенной крепости не осталось...

Гарлин было отшатнулся от этого кровавого хаоса, по вдруг увидел у каменной балки, некогда служившей ступенью, маленькую, сжавшуюся в комок фигурку.

Преодолев брезгливость, маг шагнул на скользкие плиты внутреннего двора. Изумленный опустился перед балкой, тронул плечо мальчика, одетого в черное. Глаза того были закрыты, плечом и щекой он привалился к балке. Гарлин услышал слабое дыхание.

Снаружи послышался глухой цокот копыт, настороженный говор, и вскоре в провал заглянул один из горцев. Лунный свет блеснул на хорошо заточенном кинжале. Позади еще один ибер натягивал тетиву лука.

— Почтенный Гарлин? — удивился первый горец.

— Да, это я, Нордэ.

— Ты видел, что здесь произошло?

— Нет, все закончилось, прежде чем я успел добраться сюда.

— Мы всегда говорили тебе, почтенный, что здесь дурное место, вызывающее гнев Богов. Черные душой и сердцем всегда находят свою погибель в этих руинах.

— Но за те две сотни лет...

— Наш народ живет здесь гораздо дольше, при всем уважении к тебе, почтенный.

— Да я помню, но...

— Такое последний раз случалось при прапрадеде нашего старейшины. Но наш народ бережно хранит свою историю.

— Прости меня, Нордэ, я слишком много читал исторических книг, в которых не было и крупицы правды. И это пошатнуло мою веру.

Нордэ кивнул.

— Книги иногда лгут, почтенный, но уста горцев — никогда. — Горец кивнул, принимая извинения, но хмурые морщины на его лбу не разошлись. — Кто рядом с тобой?

— Всего лишь мальчик, Нордэ, можешь убрать кинжал. И пусть твой товарищ снимет стрелу с тетивы.

Горец, однако, пропустил слова мимо ушей и подошел к магу.

— Ты нашел его здесь, почтеннейший? Он жив?

— Едва дышит... и без сознания. Не знаю, ранен ли он. — Гарлин обернулся к горцу и резко выпрямился. — Что-то не так, Нордэ?

— Боги слишком благородны, чтобы убивать беззащитных детей своих врагов.

— Не предполагал, что благородные горцы готовы стать детскими палачами.

— Сорное семя надо стереть в порошок, пока оно не проросло. — Горец крепче сжал кинжал. — Это всего лишь древняя мудрость гор. И так велит наш закон.

— Остановись, во имя Хедина! Ты же не знаешь, действительно ли он сын врага. И я тебе не позволю.

Маг воздел руку. Горец облизнул губы и отступил.

— С этого мига, как ты вступился за него, почтенный, ты в ответе перед остальными.