— Снижай обороты, — оглядываясь по сторонам, заметил Гамильтон. — Ты что, не в курсе?

— В курсе чего?

— Того, что произошло. — Джек опустился на освободившийся табурет. — Ты даже не видишь разницы?.. Между тем, что было и что есть?

— Замечаю и вижу, — самодовольно произнес Макфиф. Он распахнул пиджак. Изумленному взору Гамильтона предстала странная коллекция: все мыслимые и немыслимые амулеты, талисманы и подобные колдовские штуки. Они гроздьями висели у Макфифа на груди и на животе — на все случаи жизни. — Я тебя опередил, дружище, на двадцать четыре часа! Что такое Бааб, я понятия не имею, и у каких арабов его откопали, тоже не знаю, но меры принял…

Поглаживая золотой медальон с таинственными значками, он добавил:

— Так что шутить со мной не советую, а то я целую крысиную орду могу напустить!

Гамильтону подали пиво, и он жадно припал к кружке. Шум и толчея создавали тот расслабляющий фон, когда можно на минутку позволить себе отключиться от насущных проблем. Если уж Судьба распорядилась подобным образом, серьезного выбора не остается.

— Это твой друг?.. — прижимаясь к Макфифу, спросила блондинка. Личико ее напоминало мордочку какого-то грызуна. — А он в порядке, твой приятель!

— Отвали, — добродушно отмахнулся Макфиф. — Или я превращу тебя в мокрицу.

— Какой умный! — фыркнула девица. — Думаешь, ты один такой?

Подобрав юбку, она показала что-то прилепленное у нее к ляжке.

— Что ты против этого сможешь, ну-ка?..

Макфиф зачарованно уставился на странный предмет.

— Что это?

— Часть голеностопного сустава Магомета.

— Да берегут нас святые мощи! — набожно произнес Макфиф и отхлебнул пивка.

Одернув юбку, девица обратилась к Гамильтону:

— По-моему, я видела тебя здесь раньше. Ты ведь работаешь через дорогу отсюда, ага? Бомбы делаешь?

— Раньше делал, — ответил Гамильтон.

— Он красный! — дружелюбно сообщил Макфиф. — И вдобавок — атеист.

Девица в ужасе отпрянула:

— Ты серьезно?

— Ну да, — кивнул Джек. Сейчас ему было на все глубоко наплевать. — Я тетя Льва Троцкого по материнской линии. Это я родила отца народов Сталина.

В тот же миг сокрушительная боль пронзила солнечное сплетение. Согнувшись пополам, Джек сполз с табурета на пол. Ткнувшись лбом в стойку, он услышал, как его собственные зубы выбивают жуткую чечетку. По спине ящерицей скользнула крупная капля холодного пота.

— Вот что тебе причитается! — Макфиф оскалился ухмылкой садиста.

— По-омоги-и-и… — простонал Гамильтон.

Сочувствуя несчастному, девица присела на корточки рядом с Джеком.

— Как тебе не стыдно? Где твой «Байян»?

— Дома, — прошептал Джек, еле живой от боли. Его живот рвали изнутри стальные когти. — Я умираю… Это аппен…дицит…

— Где твое молельное колесо? В пальто? — Быстрые гибкие пальцы пробежали по его карманам, сделали щелкающий жест — и отстали.

— Отвезите меня к доктору… — еле слышно пролепетал Джек.

Бармен свесился через стойку.

— Выбросьте его вон! Или попробуйте откачать! — отрывисто приказал он девице. — Нельзя ему здесь подыхать!

— У кого-нибудь есть немного святой воды? — пронзительным сопрано бросила клич девица.