Раздраженный Дэвид подошел к Гамильтону.

— Что это за чертовщина? — сердито спросил он, показывая на экран. — Этого нельзя вынести!

Его мать сидела, деликатно покусывая очищенное яблоко. На лице дамочки отражалась разве что досада на слишком громкий звук.

— Трудно прямо вот так с ходу объяснить, — заметил парнишке Джек. — Вы, вероятно, раньше не встречались со Вседержителем.

Обтянутый бесцветной кожей череп Сильвестра повернулся в сторону вошедших. Колючие серые глазки остановились на Гамильтоне:

— Прекратить разговоры!

От интонации этого голоса Джека пробрал озноб. Старик, не говоря больше ни слова, отвернулся к телевизору.

Они крепко увязли в мире старого маразматика. Впервые с момента аварии Джек ощутил неподдельный страх.

— Я думаю… — уголком рта пробормотал Лоуз, — эту речугу нам всем придется послушать.

Похоже, Лоуз прав. Интересно, сколько положено длиться проповеди, каков на этот счет Его обычай?

Минут через десять иссякло терпение миссис Притчет. Со стоном отчаяния она поднялась и прошла к дальней стене комнаты, где сгрудились все, кроме старика.

— Боже милостивый! — пожаловалась она. — Я всегда терпеть не могла крикливых евангелистов. Но такого за всю жизнь не слыхала.

— Скоро он скиснет, — забавляясь, пообещал Джек. — Он тоже ведь не железный.

— В госпитале все торчат у телевизоров, — надула губы миссис Притчет. — Это вредно отразится на мальчике. Я всегда старалась воспитывать в нем рациональное отношение к миру. А это место явно ему не подходит.

— Разумеется, все это не для него, — согласился Джек.

— Мой сын должен получить хорошее образование, — доверительно и в то же время чопорно поведала миссис Притчет. При этом поля ее широченной шляпы тряслись, как крылья у курицы-наседки, почуявшей коршуна. — Я хочу, чтоб он узнал величайших классиков, испытал все красоты жизни. Отца его звали Элфрид Притчет. Это он осуществил замечательный рифмованный перевод «Илиады». Я считаю, что и в жизни обычного человека искусство должно занимать не последнее место. Вы согласны?.. Жизнь юноши от этого станет богаче и содержательней.

Миссис Притчет оказалась почти столь же несносной, как и Тетраграмматон.

Мисс Рейсс простонала, повернувшись спиной к экрану:

— Я больше не могу!.. Этот скверный старикашка с его бредятиной…

Лицо ее нервно задергалось.

— Хочется схватить что потяжелее и запустить ему в голову!

— Мэм, — промямлил ей Лоуз. — Этот старый хрен вам устроит такую жисть, как вам и не снилось. Хоть вы што угодно делайте!..

Миссис Притчет жадно вслушивалась в акцент Лоуза.

— Региональные говоры так ласкают слух! — нежно проворковала она. — Откуда вы родом, мистер Лоуз?

— Из Клинтона, штат Огайо, — ответил безо всякого акцента Лоуз.

Реакция миссис Притчет оказалась для него неожиданной. Он бросил в ее сторону яростный взгляд.

— Клинтон! Огайо! — не замечая красноречивых взоров, повторила в бессмысленном восторге миссис Притчет. — Я там была проездом! В Клинтоне очень милый оперный театр.

И она принялась перечислять свои любимые оперы.

— Вот это женщина! — обернулся Гамильтон к Марше. — Такая и глазом не моргнет, если даже весь мир провалится в тартарары.

Говорил Джек негромко. Но именно в этот момент закончилась гремящая проповедь. Гнев и ярость отбушевали на экране, комната мгновенно погрузилась в тишину.