|
Вот ведь какая странность, одеждой Глеб не отличался от константинопольцев, но почему-то все без труда опознавали в нем франка. Даже когда он молчал. Благородный рус не был в этом ряду исключением. Не успел Глеб войти в обширное помещение, заставленное столами, как тут же перехватил взгляд, направленный на него Венцелином. Впрочем, на шевалье сейчас смотрели едва ли не все посетители трактира, заподозрив, видимо, в нем важную птицу из тех, что не часто залетают под этот кров.
– Не знаю, что делать, – сказал Глеб, присаживаясь на лавку напротив Венцелина. – Все пялятся на меня как на прокаженного. – Попробуй одеться скромнее, – посоветовал ему с усмешкой зеленоглазый рус. – Тебя принимают за местного нотария. А у этих ребят скверная привычка – не платить за выпитое в трактире вино. – К сожалению, мой гардероб покоится на дне Адриатического моря, – вздохнул шевалье. – Приходится донашивать одежду с чужого плеча. Разговаривали они по-гречески, но последнюю фразу Глеб произнес на родном языке. Однако Венцелин его понял и даже сочувственно кивнул головой. Судя по всему, он слышал о несчастье, приключившемся с французами Гуго Вермондуа. – Венцелин фон Рюстов, – представился зеленоглазый. – Баварец? – Нет, саксонец. – Глеб де Руси де Лузарш, – назвал себя шевалье. – Ты что же, о двух головах? – засмеялся Венцелин. – Нет, как видишь, – улыбнулся Глеб. – Просто у меня два прозвища. Но есть еще родовое имя – Гаст. Мой отец родился в Киеве. Венцелин с удивлением глянул на собеседника: – А зачем ты мне все это рассказываешь? – Надеюсь на твою помощь, – взял быка за рога шевалье. – Ты ведь давно здесь живешь, Венцелин фон Рюстов, а у меня в этом городе нет знакомых. – Я попал в Константинополь недавно, – нахмурился Венцелин, – вместе с Петром Отшельником и его уцелевшими рыцарями. Алексей Комнин был столь любезен, что разрешил нам жить в своей столице. – И, тем не менее, ты говоришь по-гречески гораздо лучше, чем я. И лучше знаешь местные обычаи. – Ты наблюдательный человек, Глеб де Руси, – кивнул Венцелин. – Я родился в этом городе. Мой отец служил в варангах у предыдущего императора. – Я слышал о несчастье, приключившемся с нашими простолюдинами, – сочувственно вздохнул Глеб. – Неужели погибли почти все? – Турки умеют воевать, – нахмурился Венцелин. – Нельзя бросать против них необученных людей. А что за мальчик пришел с тобой? – Это Гвидо, оруженосец, – пояснил шевалье. – Он сын моей сестры, и я обещал ей, позаботиться о нем. – Лучше бы ты оставил его дома, – сказал сухо Венцелин. – У сына рыцаря нет другого пути, кроме воинского, – пожал плечами Глеб. – Разве что пойти в монахи. – Зови его к столу, – предложил Венцелин и, обернувшись к хозяину, щелкнул пальцами. Стол в мгновение ока заполнился блюдами, так что проголодавшемуся Гвидо было, где разгуляться. – Здесь хорошая кухня. – А вино? – спросил Глеб. – Попробуй сам, – усмехнулся Венцелин, наливая в кружку красную как кровь жидкость из кувшина. – Наш хозяин, протовестиарий Михаил, проявляет редкостное гостеприимство, но вино предпочитает не местное, а сирийское. Сирия – это далеко? – Дойти можно и до Сирии, – усмехнулся Венцелин. |
