|
Только… эти глаза не были похожи на глаза демона. Слишком человеческие. Стоящий на коленях Сорвил не мог вымолвить и слова. Казалось, что этот человек вырезан из другой реальности, той, где солнце ярче, он как будто стоял одновременно здесь, среди руин, некогда бывших Сакарпом, и на предрассветной горной вершине. Он был высок, на целую ладонь выше отца Сорвила, и облачен в расшитые золотом одеяния жреца, поверх которых была надета кольчуга, тончайшая, словно шелковая — нимил, машинально подумал Сорвил. Сталь нелюдей. Волосы его падали промокшими колечками на длинное лицо с полными губами. Льняного цвета борода была заплетена в косички и уложена, как у южных королей на самых древних барельефах Длинного Зала. С его пояса, прицепленные черными клыками, свисали отрубленные головы двух демонов с багровой шкурой в пятнах. Соль коркой покрывала рукоять его меча. — Я — Анасуримбор Келлхус, — произнес призрак. Сначала началась дрожь, горячо прилила моча. Потом кости как будто превратились в змей, и Сорвил рухнул на пол. На живот… Прямо на живот! Он рыдал, брызгая слюной на кровь, испачкавшую ему подбородок. «Отец, отец!» — Идем, — сказал человек и, склонившись, положил руку Сорвилу на плечо. — Идем. Вставай. Вспомни, кто ты… Вспомни? — Ты же король, разве не так? Сорвил таращил глаза в ужасе и изумлении. — Я н-н-не понимаю… Дружелюбную усмешку сменил добрый смех. — Да, я едва ли тот, за кого принимают меня мои враги. Он уже помогал Сорвилу подняться с пола. — Н-н-но… — Все это, Сорвил, — трагическая ошибка. Ты должен в это поверить. — Ошибка? — Я не завоеватель. — Он помолчал, нахмурился, словно отгоняя саму эту мысль. — Как бы безумно это ни звучало, я на самом деле пришел спасти человечество. — Ложь, — в растерянности пробормотал принц. — Лжец! Аспект-император кивнул и прикрыл глаза, как будто терпеливый родитель. Вздох был искренним и откровенным. — Тоскуй, — сказал он. — Скорби, как подобает всем людям. Но черпай силы в умении прощать. Сорвил заглянул в небесно-синие глаза. Да что ж это такое происходит? — Прощать? Кто ты такой, чтобы прощать? Суровый взгляд дважды несправедливо обиженного. — Ты неправильно понял. — Что я неправильно понял? — огрызнулся Сорвил. — Что ты о себе… — Твой отец любил тебя! — перебил его человек. В голосе у него глухо прозвучал настойчивый родительский упрек. — И эта любовь, Сорва, — готовность прощать… Его готовность прощать, не моя. Юный король Сакарпа стоял, словно пораженный молнией и лицо его дрожало, как дождевая вода. А потом душистые рукава сомкнулись вокруг него в объятия, и он разрыдался в сияющих руках своего врага. Он плакал о родном городе, о своем отце, о мире, который предательство может обратить в искупление. Годы. Месяцы. Дни. Долгое время аспект-император был на юге тревожным слухом, именем, связывавшимся со злодеяниями не в меньшей степени, чем с чудесами… Это время миновало. Глава 2 Хунореаль Мы горим, как толстые свечи, сердцевина в нас пуста, края загибаются внутрь, фитиль вечно обгоняет воск. |
