Кийт яростно сражался, без устали орудуя своим тяжелым клинком. Он уже успел уложить не меньше пятерых лемутов, но в этот раз попал на достойного врага.

Состоялся обмен серией жестоких ударов. Каждый из них мог принести смерть противнику, но никому пока не удалось взять верх.

В очередной раз Кийт предпринял попытку поразить ревуна, как неожиданно случилось ужасное — его боевой клинок столкнулся с палицей противника. Раздался металлический звон, и от сильного прямого удара лезвие тесака, сверкнув на солнце, отлетело в сторону, и исчезло где-то в густой траве.

От восторга лемут подпрыгнул несколько раз на месте, в возбуждении ударил себя в грудь кулаком и оскалил желтые клыки, покрытые пеной.

В его сверкающем от злобы взгляде появилось радостное злорадство. Он решил, что теперь человеку уготовлена верная гибель.

Смертельная опасность помогла Кийту собрать все силы воедино.

За одно мгновение он успел воспользоваться ресурсами ментального рефлектора. Мысленный луч, как жгут, сконцентрировался на зеркальном диске, висевшем у него на груди, и ответная реакция не заставила себя ждать.

Медальон отозвался в сознании пульсирующим сгустком ослепительного огня, словно окаймленного по краям черной бахромой. Потоки энергии хлынули в сознание и вернули способность действовать.

Волосатый ревун наступал на него, вскинув дубину для решающего удара. Кийт расслабленно попятился на пару шагов, а потом резко ринулся на лемута, сделал ложный замах правой рукой, делая вид, что хочет врезать кулаком, хотя на самом деле наметил своей целью мохнатое колено. Удар у него был отменный, но сразу раскрыться было очень рискованно.

Ревун поддался на отвлекающий маневр и отшатнулся, тогда Кийт ударил его ногой. Кованый носок сапога с такой силой врезался в колено с внутренней стороны, что стало слышно, как хрустнул сустав. Не давая опомниться, он ударил снова, на этот раз еще сильнее, и приложил все старания, чтобы металлическая пластина, защищавшая носок сапога, угодила в то же самое место.

Волосатый ревун взвыл и застыл на месте с широко открытыми глазами. Пасть его, казалось, не могла сомкнуться, и из зловонной глотки вырывалось сдавленное шипение. Он непроизвольно опустил лапы и застонал.

Было бы непозволительной роскошью прощать врагу мгновения замешательства, поэтому нога Кийта снова взмыла в воздух, на этот раз врезавшись в мохнатое запястье.

Смертоносная дубинка вылетела из пальцев лемута и скрылась в зарослях точно так же, как несколькими секундами раньше там пропало лезвие кинжала.

Теперь они находились почти в равных условиях. Кийт размахнулся и попытался свалить ревуна с ног ударом левой руки. Несмотря на свой небольшой рост, он был очень силен физически, и обычно мало кто мог выдержать столкновение с его кулаком.

Его руки были защищены кожаными полуперчатками, укрепленными тяжелыми металлическими заклепками, оставляющими пальцы открытыми.

Он был уверен в своих силах, но уже сказывалась усталость, и удар вышел не самый удачный. Мутант сумел уклониться, с хрипом изогнулся и цепко поймал запястье Кийта.

Это была уже не первая схватка в жизни искателя, и такой поворот событий его не ошеломил. Он резко выкрутил запястье, освобождаясь от захвата, и дернул к себе руку.

Но лемут, широко открыв пасть, сделал молниеносный выпад. Ему удалось изогнуться и вцепиться зубами в пальцы искателя, выглядывавшие из полуперчатки.

Кийт хрипло вскрикнул и выругался, инстинктивно выдирая руку. Но лемут рванул головой, массивные челюсти сжались еще сильней и отхватили сразу два пальца.

Отчаянная боль пронзила все тело.

— Будь проклят, урод! — захрипел Кийт, отскочив назад.