Грилльпарцер сумел сделать удачный выстрел в один из танков ящеров, однако броня выдержала удар. Ягер увидел огненный след, который оставляла за собой пущенная пехотинцем-ящером ракета, — через мгновение загорелся Pz-FV. Один за другим открылись люки, экипаж успел выскочить наружу. Двоим удалось добежать до леса — остальных скосил автоматный огонь.

В наушниках Ягера слышались крики:

— Они обходят нас с фланга, Herr Oberst!

— Два вражеских танка прорвали линию обороны! Если они зайдут к нам в тыл, мы покойники!

— Нельзя ли вызвать подкрепление, господин полковник?

Если ты командуешь боевой группой, не следует рассчитывать на подкрепление: такие соединения формируются из последних резервов. Однако люди Ягера были правы: если ящеры зайдут в тыл, им конец. У него не оставалось другого выбора.

— Отступаем, — приказал он по общему каналу связи. — Мы займем оборону только в окрестностях Бреслау.

Три линии обороны окружали город, стоящий на берегу Одера. Если ящеры не сумеют их преодолеть, Бреслау сможет сопротивляться еще долго — как Чикаго в Соединенных Штатах. Хотя у Ягера имелись дальние родственники по другую сторону Атлантики, он придерживался не слишком высокого мнения об американских солдатах — Первая мировая война не смогла поколебать его уверенность. Однако оборона Чикаго заставила его задуматься — возможно, он ошибался. Впрочем, Чикаго далеко. А до Бреслау осталось всего несколько километров пути. В городе множество мостов, и если успеть их взорвать, ящерам будет непросто форсировать Одер. Тут только Ягер понял: он не верит, что вермахт сумеет удержать Бреслау. Но если они не остановят врага здесь, тогда где они сумеют одержать победу?

— Итак, вы меня понимаете, генерал Гровс… — начал Йенс Ларссен.

Прежде чем он успел продолжить, Гровс посмотрел на него, словно толстый старый бульдог, готовый зарычать на чужака.

— Я понимаю, профессор, что со мной говорит человек, который ничего не хочет слушать. Мы не намерены собирать вещи и переезжать в Ханфорд — все. Меня тошнит от вашего нытья. Солдат, заткнись и исполняй свой долг. Вам ясно?

— О да, я все понял, вы… — Ларссен захлопнул рот, чувствуя, как алая пелена ярости застилает ему взор. «Ты проклятый, свиноголовый сукин сын».

Дальше его мысленные проклятия стали еще более изобретательными. Хотя ему никогда не приходилось видеть взрыва атомной бомбы, вспышка внутри его мозга показалась Ларссену почти столь же яркой.

— Вам платят деньги вовсе не за то, чтобы меня любить, — продолжал Гровс. — Вы должны выполнять приказы. Возвращайтесь к работе. — Начальник Металлургической лаборатории поднял руку. — Нет, считайте, что сегодня у вас выходной. Поезжайте в Лоури, отдохните и обдумайте ситуацию. А с завтрашнего дня, надеюсь, вы начнете работать в полную силу. Вы все поняли?

— Да, понял, — сквозь стиснутые зубы ответил Ларссен.

Он вышел из кабинета Гровса и спустился вниз. Закинув на плечо оставленную здесь винтовку, он собрался выйти на улицу, но к нему обратился стоявший на посту Оскар:

— Вам вовсе не обязательно таскать эту штуку с собой, сэр. Вы ведь не служите в армии.

Напарник Оскара, деревенщина с оттопыренными ушами по имени Пит, расхохотался, и его заостренный кадык заходил взад и вперед.

Йенс ничего не ответил. Подойдя к ряду стоявших велосипедов, он взял свою машину и собрался ехать в Лоури-Филд, как ему приказал Гровс.

— Куда вы, сэр? — долетел до него голос Оскара.