Дорога постепенно поднималась в гору. Наконец между отвесных скал взору открылся причудливый храм царицы Хатшепсут, которая прославилась тем, что, еще будучи принцессой, выловила из нильских вод корзинку с новорожденным Моисеем.

Наконец, когда солнце застыло на небе раскаленной огненной сковородой, туристы оказались у входа в гробницу Тутанхамона. С виду и не скажешь, — мрачная дыра в скале, уходящая полого вниз, таких вокруг сотни, рядом палатка сторожей-арабов да кучи выбранной из галереи гальки.

— Согласитесь, господа, трудно даже представить что там, — гид ткнул пальцем куда-то себе под ноги и неожиданно криво улыбнулся, — находятся богатства, которым нет цены!

Он вытер платком лоб, покрывшийся чудовищной смесью из пота, сала и пыли, и приготовился вести группу в обратный путь. Нужно было успеть к обеду.

— А скажите-ка, почтеннейший, — сделав равнодушное лицо, месье Богарэ лениво посмотрел куда-то в скалистую даль, — вот вы говорите, цены нет, а охраняют гробницу всего несколько арабов. Неужели не боятся, что ограбят?

— Видите ли, месье, Говард Картер — очень ловкий человек, он долго изучал здешнюю жизнь и прекрасно знает, что делает. Во всяком случае, мне точно известно, что от услуг английских военных он отказался. — Экскурсовод пожал плечами и, вытащив из кармашка большие серебряные часы, заторопился: — Пора, господа, в путь, сегодня в меню молодая гусятина, наш повар готовит ее просто божественно!

Обед действительно был неплох: жаркое из серны, куропатки в меду, речная рыба с соусом из фиников, фрукты. После отличного кофе с ликером бандиты поднялись в номер Язвы Господней.

— Будь я проклят, господа, если это не самое понтовое дело в моей жизни! — Глаза месье Богарэ лихорадочно заблестели. — Я селезенкой чую, рыжья там немерено!

В конце концов операцию по изъятию ценностей было решено провести этой же ночью под видом похода в бордель, добычу надежно спрятать и, затаившись на время, дать знать заказчику, чтоб «шинковал капусту». Доставка ценностей в контракт не входила, так что пусть сам подсуетится, не маленький.

За ужином месье Богарэ лихо крутил усы, двусмысленно смеялся в ответ на сальные реплики окружающих и, клятвенно пообещав не обойти вниманием изобретения двух великих людей — Нагана и Кондома, отправился с друзьями навстречу ночным утехам.

Вечерний воздух обволакивал, словно влажный горячий компресс, со стороны Нила тянуло свежестью, слышался негромкий шум воды, какие-то всплески. Когда негодяи переправились на западный берег, низкое темное небо уже густо усеяли огромные южные звезды. Луна была яркой, — близилось полнолуние. Тысячелетние развалины отбрасывали причудливые тени, они казались декорациями к арабским сказкам, не хватало лишь восточной чертовщины — злобных дэвов и летающих ифритов…

Хованский ухмыльнулся: хвала аллаху, вместо нечистой силы впереди уверенно вышагивал месье Богарэ с неизменной трубкой в зубах, слева позвякивали о древние камни подковы Хорька. Эти, правда, не летают…

Наконец впереди высветилась темно-красная точка прогоревшего костра, походка негодяев сделалась неслышной, дыхание — еле заметным. Вскоре они уже могли рассмотреть чалму и бородатое лицо неподвижно застывшего возле тлеющих углей араба.

— Месье, он ваш. — Кивнув Хорьку, Богарэ красноречиво провел пальцами по горлу и перевел взгляд на Хованского. — Мы — в палатку.