Михаил Март. Окончательный монтаж
Криминал – 15
Сквозь тусклое стекло - 2Одержимость
Автор, которого ждали все
Глава 1
1
Они сидели на стульях посреди комнаты и как завороженные смотрели на шедевр великого художника, висящий на стене над кушеткой. – У меня нет слов, Жорж. Это подлинник. Братья Леблан считались, и не без основания, лучшими экспертами по русской живописи среди самых квалифицированных знатоков искусства. Они представляли филиал парижского аукционного дома и определяли подлинность полотен, перед тем как выставлять лоты на торги. В их компетенции никто не сомневался, и по этой причине купленные в Париже шедевры получали статус подлинника, не требовавшего дополнительных экспертиз. Жорж склонил голову набок и поджал нижнюю губу. – Баскаков покупал картину у нас. На холсте должна остаться метка. Ты ее помнишь? – Конечно. Я не о том. Мы видели все полотна в апартаментах, расположенных на нашем этаже. Если в нашем номере висит подлинник, значит, и в других тоже. Никто же не знал, в какой номер мы попадем и какой картиной заинтересуемся. – Что ты хочешь этим сказать, Жорж? – с недоумением спросил брат. – Я не верю, что Илья Баскаков мог продать отелю все свои шедевры. Их тридцать. И не говори мне о деньгах. Картины бесценны и дорожают с каждым днем. Баскаков четверть века собирал свою галерею, начинал с пяти картин, оставленных ему в наследство дедом. Он никогда ничего не продавал, только покупал. Деньгами его не соблазнишь, он одержимый. – Владелец отеля показывал нам купчую. С такой сделки платится бешеный налог. Я о другом подумал. Если Баскаков нашел гениального копииста, а такие есть, то он мог ввести в заблуждение Рашида Мамедова. В этом случае определит подделку только лабораторное исследование. – Наша метка на обратной стороне холста даст исчерпывающий ответ. Морис покачал головой: – Мы поднимем на ноги весь отель. Тут же сигнализация. О ней нам прочитали целую лекцию. Он подошел к телефону. – Кому ты звонишь? – спросил брат. – Баскакову. Зачем гадать? Я хочу задать ему вопрос напрямую. На звонок ответила женщина. – Мадам Юлия? Вас беспокоит Морис Леблан. – Рада вашему приезду. Приятный сюрприз. Жена галерейщика, как и сам Баскаков, прекрасно говорила по-французски. Она сопровождала супруга во всех турне по аукционам, в качестве арт-директора вела переговоры по купле картин, так как Илья был слишком импульсивен. Страсть коллекционера не давала ему возможности поступать трезво и расчетливо. Юлия же отличалась холодным умом и исключительной выдержкой. – Мы не могли не приехать. На приглашениях, разосланных по всему свету, репродукция картины Кандинского «Этюд к импровизации № 3». Она была продана в Нью-Йорке за сорок один миллион долларов в прошлом году. – Хорошая завлекалочка, месье Леблан. Артистам прислали приглашения с портретом Мадонны, а владельцам отелей-конкурентов – с фотографиями золотых унитазов. Это же обычный маркетинговый ход. Вы на него клюнули. Как, впрочем, и другие. – Но я видел своими глазами и Кандинского, и Малевича. Каталожные картины. Они же принадлежат вам. – Уже нет. Наверняка хозяин отеля хвастался купчей. Документ подлинный. – Не сомневаюсь, мы знаем толк в таких документах. В бумагу можно поверить, но вот картины… Ваш муж не мог отдать подлинники, в них вся его жизнь. Или он решил лечь в могилу в расцвете сил? – Да, сердце у него не очень здоровое, но я думаю, что лет двадцать он еще проживет. |