Среди документов были:

1. Приказ Ставки Верховного Главнокомандования № 0296.

2. Приказы войскам Воронежского фронта.

3. Приказы войскам 1-й танковой армии.

4. Пропуска на 5 дней.

5. Позывные и радиоволна 43-го иптап (истребительно-противотанкового артиллерийского полка. — Прим. ред.) 29-го оиптап (отдельного истребительно-противотанкового артиллерийского полка. — Примеч. ред.) РГК.

6. Секретные пакеты в адрес командования 31-го тк.

Производственным расследованием установлено, что виновным в утере совершенно секретных документов оказался зав. делопроизводством секретной части штаба 31-го тк, лейтенант интендантской службы Мельников... уроженец Свердловской обл., русский, из крестьян-бедняков, образование среднее, кандидат в члены ВКП(б), в Красной Армии с июня 1941 г.

8 июля 1943 г., во время ожесточенных боев с противником, начальник штаба 31-го тк подполковник Гандыбин приказал Мельникову выехать со всеми секретными документами во 2-й эшелон 31-го тк.

Мельников выехал на грузовой автомашине. В дер. Зоринские дворы попал под бомбежку вражеской авиации, бросил планшет с секретными документами, сам уехал в тыл корпуса.

Об утере секретных документов Мельников никому не сообщал и мер к розыску не предпринимал.

14 июля 1943 г. Мельников был арестован. Приличном обыске у него обнаружено и изъято 10 неотправленных пакетов, находившихся у него с 8 июля 1943 г., среди них весьма срочные в адрес начальника штаба 1-й танковой армии.

Дело следствием закончено и направлено военному прокурору.

Начальник Управления контрразведки

НКО “Смерш” Воронежского фронта

Генерал-майор Осетров».

Но как говорится «приказ — приказу рознь». Так было и в этом случае. Да только исход один — штрафная, но ненадолго...

«ПРИКАЗ

1-й отдельной Гвардейской мотострелковой бригаде

30 июля 1943 г. № 63 Действующая армия

Офицерское собрание 1-й отдельной Гвардейской мотострелковой бригады установила факты неоднократной трусости гв.

лейтенанта Черепанова, в период боевых действий с немецкими захватчиками с 12.7.43 по 22.7.43 г. Вина лейтенанта Черепанова усугубляется еще и тем, что, сдавшись в плен до этого, он не только не искупил своей вины, но пытался скрывать факты.

ПРИКАЗЫВАЮ:

За проявленную трусость лейтенанта Черепанова лишить офицерского звания, разжаловать в рядовые и направить в штрафной батальон сроком на 3 месяца...»

Проходит всего-то чуть больше двух недель, и машинистка печатает новый Приказ командира бригады за № 077 от 17 августа 1943 г, «Моим Приказом № 63 от 30.7.43 г. гв. лейтенант Черепанов Иван Игнатьевич за проявление неоднократной трусости в период с 12.7. по 22.7.43 г. был лишен офицерского звания, разжалован в рядовые и направлен на передовые позиции. Действуя стрелком в сводной роте в составе 17 Тбр, по овладению г. Орел, красноармеец Черепанов искупил свою вину смелыми и решительными действиями против немецких захватчиков.

ПРИКАЗЫВАЮ:

Красноармейца Черепанова Ивана Игнатьевича как искупившего вину перед Родиной восстановить в офицерском звании и должности...»

Был в этой бригаде и еще один «представитель»...

«Материалом следствия и на офицерском собрании 1 Отд. гв. МСБр 17.8.43 г. установлены факты неоднократной трусости командира взвода 3-го мотострелкового батальона лейтенанта Кушнир Дмитрия Васильевича в период боевых действий бригады на Орловском направлении с 12.7.43 по 5.8.43 года.

В период с 12.7 по 22.7.43 г. лейтенант Кушнир находился в тылу, несмотря на приказ командира батальона находиться с ним на КП.

Неоднократные приказы командира батальона через своих заместителей о явке лейтенанта Кушнира на КП, последним не выполнялись.