|
Вопрос: „Собираетесь ли вы что-то делать с „Новым миром“?“ (Разгонять — подразумевалось.) „Это дело сложное, — ответил Демичев. — Во-первых, в редколлегию этого журнала входит выдающийся писатель, первый секретарь Союза писателей Федин. Во-вторых, у этого журнала есть одна особенность: они умеют находить новые таланты“. „И в-третьих, — добавил, смеясь, А. Т., — я понял так, что пусть они выявят нам несколько талантов, а то еще маловато, и тогда-то мы их и прикроем“».
Помимо Демичева, исполнявшего волю Суслова, были задействованы влияние и возможности Союза писателей, именно там в конце 69-го — начале 70-го встал вопрос о кадровых изменениях в «Новом мире». Продолжая отстаивать журнал, Твардовский понимал всю безвыходность положения. После разговора с К. В. Воронковым (оргсекретарем СП СССР) в кругу друзей «А. Т. доказывал им, что сопротивляться бесполезно. „Все согласовано. Воронков не будет говорить, ссылаясь на Петра Нилыча (Демичев. — Авт.). Он — чиновник, и он знает, что такие ссылки нельзя делать. А Демичев тоже трусит и тоже согласовал. Что в таком случае делать? Идти против силы?.. Дальше оставаться нельзя, да я и не останусь, если меня оставят: журнал мы все равно не сможем делать. Это ясно. То, что происходит сейчас, — всерьез и надолго…“» Итак, в феврале 70-го на секретариате Союза писателей СССР в отсутствие Твардовского было принято решение об укреплении редколлегии и аппарата журнала: были освобождены Кондратович, Лакшин, Виноградов, Марьямов, Сац. Твардовский подал давно уже заготовленное прошение об отставке, может быть, в глубине души еще надеясь на этот последний призрачный шанс. После некоторого молчания отставка была принята. А Суслов, как известно, посоветовал Твардовскому не нервничать и довериться ЦК. В те годы нередко запрещалась продажа книг, весь тираж которых уже был отпечатан. Обращаясь к Суслову, издательские работники ссылались на большую проделанную работу и значительные затраты. «На идеологии не экономят», — лаконично отвечал в таких ситуациях Суслов. И вместе с тем в идеологических вопросах он был не только догматичен, но часто крайне мелочен, упрям. Именно Суслов через своего помощника В. В. Воронцова решал вопрос о том, где именно нужно создать музей Маяковского (?) и «кого больше любил» поэт в конце 20-х годов: Лилю Брик, которая была еврейкой, или русскую Татьяну Яковлеву, жившую в Париже. В 16-м номере «Огонька» за 1968 год появилась статья В. Воронцова и А. Колоскова «Любовь поэта», посвященная личной жизни Маяковского. Многие события, факты, цитаты были тенденциозно, намеренно искажены. Статья вызвала справедливое возмущение. С. Кирсанов обратился в секретариат Союза писателей с просьбой осудить публикацию. К. Симонов направил письмо в «Литературную газету». За этим последовали новые статьи в «том же духе» А. Колоскова уже без подписи В. Воронцова, которая по понятным причинам была снята. По исходившим из аппарата Суслова (а возможно, и лично от главного идеолога) указаниям запрещены были публикации возмущенных писем читателей и фильмы С. Юткевича о Маяковском, где в кадрах появлялась Л. Брик. Суслов был ярым противником публикации мемуаров Г. К. Жукова, и из-за этого работа над ними продвигалась крайне медленно, что стоило Жукову по крайней мере одного инфаркта. В рукопись книги вносились произвольные изменения, порой вставлялись не только фразы, но и целые страницы, написанные отнюдь не рукой прославленного маршала. С другой стороны, многие куски из рукописи изымались. Вот что вспоминает о существовавшей «редактуре» Д. Волкогонов: «Было время, когда в отделе печати Главпура в соответствии с высокими указаниями Суслова и его аппарата просматривались все мемуары. Мне приходилось говорить с людьми, которые в 50-е, 60-е годы и позже знакомились с воспоминаниями военачальников. |
