Он сжал кулаки.

Он еще не решил, что делать дальше, когда услышал тихий и нежный голос Сары — так она когда-то обращалась и к нему:

— Антоний, дорогой, я хочу еще что-то сказать тебе.

Его соперник повернулся назад, и тогда маркиз понял, что должен скрыться.

Он быстро зашагал к своей лошади.

Только садясь в седло, он увидел лошадь Антония в пятидесяти ярдах у зарослей кустарника.

Вначале, когда луна еще не вышла из облаков, он в темноте не заметил лошади, а теперь ясно ее видел.

Не теряя времени, маркиз ускакал в надежде, что Антоний не успел его увидеть.

Когда он доехал до дома и поднялся по лестнице в свою комнату, только тогда почувствовал, какое его охватило оцепенение. Но глубоко внутри в нем закипел, гнев.

Маркиз позволил камердинеру помочь ему раздеться, и лишь когда остался один, то задумался, как же ему поступить дальше.

Он знал, что не может остаться в Англии, где будет неизбежна встреча с Сарой и придется выдержать сцену объяснений.

Ему, глубоко униженному тем, что он увидел, потребуется некоторое время, чтобы справиться с собой и хотя бы в какой-то мере казаться безразличным.

Его мучили гнев и боль от полученной раны и глубокой ревности, он смертельно ненавидел и одновременно чувствовал себя слабым и несчастным. Он знал, что страдания будут усиливаться, поскольку он утратил, как ему казалось, самое дорогое, что у него до сих пор было.

Он тысячекратно спрашивал себя, как он мог быть настолько наивным, чтобы, подобно зеленому юнцу, позволить обмануть себя той, которая (теперь-то он знал) была всего лишь расчетливой женщиной.

Он уже не сомневался, что Сара с первой же встречи задалась целью женить его на себе.

Он слишком ясно понял, что, играя роль «недоступной», она раззадоривала его и вела к тому, чтобы он предложил ей как раз то, что ей было нужно, — женитьбу.

Обычно любовные связи маркиза были непродолжительны.

Как только женщина уступала ему, он вскоре охладевал к ней и начинал подумывать, а не поволочиться ли за другой красавицей в надежде, что та будет более оригинальной или пленительной, чем его нынешняя любовь.

Сара оказалась слишком предусмотрительной, чтобы позволить ему подобные перепады чувств, и сводила его с ума, проявив благосклонность лишь после долгого ухаживания за собой, а затем вновь лишала его своей милости.

Маркиз скрежетал зубами от того, что попался в ловушку, в которую женщины завлекали мужчин еще со времен Адама и Евы.

Каждый шаг в этой игре был отработан, почти как в шахматах, а у него не хватило ума разгадать ее ходы.

Той ночью он признался себе, что не в состоянии видеть Сару, потому что он обвинил бы ее лишь в том, что она оказалась более расчетливой, чем он.

«Я должен уехать», — думал он.

Яхта всегда была в полной готовности и ждала его в Дувре, чтобы в любой момент немедленно отправиться в море по его распоряжению.

В последний раз он воспользовался ею три месяца назад, и то только для короткого плавания через пролив с другом, который хотел драться на дуэли, но так, чтобы никто в Англии не узнал об этом.

Маркиз поднялся до рассвета и покинул Элвин, когда звезды еще сияли на небе.

«По крайней мере теперь нас ничто не удерживает», — сказал он про себя.

Накануне вечером он дал инструкции своему капитану, и менее чем через пять часов они прибудут в Кале, куда он доставит свою пассажирку. Затем он полностью свободен и будет плыть куда ему заблагорассудится, в любую точку земного шара.

Он подумал было, сможет ли Ола добраться до Парижа, но затем сказал себе, что его это не касается.

Видимо, это бренди заставило его вчера решить, что он обязан помочь ей выбраться из кажущейся ей страшной ситуации, если, конечно, ее рассказу можно верить.